"Дорожное происшествие" - читать интересную книгу автора (Ранк Хайнер)

4

Когда они уже сидели в машине и ехали обратно, Арнольд вдруг сказал:

- А не навестить ли нам Лабса? Если с ними говоришь по телефону, они всегда найдут какую-нибудь отговорку, а вот если нагрянуть самим, от нас будет не так-то просто отделаться.

- Не возражаю, - сказал Крейцер, - поехали в больницу.

- Центральный вход с Берлинерштрассе? - спросил шофер.

- Конечно, вы ведь знаете.

Строения окружной больницы разбрелись по обширной территории. Лишь после подробного ознакомления со служебным удостоверением Крейцера вахтер разрешил им въехать на машине. Они исколесили немало извилистых дорожек и проехали через множество дворов, вдоль бараков и поросших плющом памятников прусской готики, прежде чем попали на площадку, окруженную высокими зданиями. Посередине площадки зеленел большой газон, а в центре газона простирала руки к небу какая-то бронзовая фигура.

Немало поколений внесло свою лепту в создание этой фабрики здоровья. Хирургический корпус был воздвигнут в годы Веймарской республики. Четырехугольный бетонный куб, вынесенный вперед, служил входом, а над ним высилась стеклянная шахта, по которой сновал лифт, оплетенный винтовой лестницей.

Когда Крейцер и Арнольд открыли шарнирную дверь, в нос им ударил запах, представляющий сложную смесь ароматов дезинфекции и кухни. Из таблички на стене они узнали, что главный врач находится на четвертом этаже в комнате 427. По винтовой лестнице они поднялись наверх.

Главный врач доктор Эйзенлиб встретил пришедших благосклонно. Он уже ждал их, система внутренней информации явно работала безупречно. Доктор, высокий сухощавый мужчина со скудными, но аккуратно зачесанными волосами, весь с головы до носков своих белых ботинок производил такое свежее, такое чистое, обеззараженное впечатление, словно минуту назад выпрыгнул из стерилизатора. Лицо у него было до странности гладкое, на лице поблескивали квадратные очки, да черточка аристократического высокомерия таилась в уголках рта.

Посетителей проводили в кабинет. Доктор предложил им сесть - стулья здесь были из алюминиевых трубок, обтянутых темно-синей декоративной тканью, - раскрыл янтарную шкатулку с сигаретами и протянул ее гостям. Крейцер поблагодарил и отказался: курение является причиной рака и нарушений кровообращения. Главный врач некоторое время смотрел на него с откровенной досадой, потом элегантным движением закинул ногу на ногу, с помощью массивной янтарной зажигалки зажег свою и Арнольдову сигареты и, глубоко затянувшись, сказал:

- Ну-с, отлично. Итак, чем могу быть полезен, господа?

При этом он выпустил в сторону Крейцера изо рта и из носа струю дыма.

- Мы хотели бы поговорить с пострадавшим, которого доставили к вам прошлой ночью. Зовут его Зигфрид Лабс.

Лицо доктора Эйзенлиба сразу стало озабоченным.

- Пациент до недавнего времени был без сознания. У него перелом верхней части бедра, множественные переломы ребер и несколько ушибов. Пришлось сделать ему переливание крови. Кроме того, есть серьезное подозрение, что у него повреждена селезенка, так что, возможно, понадобится еще одна операция. Короче говоря, он находится в таком состоянии, что я не могу допустить никаких дополнительных нагрузок.

- Но речь идет о раскрытии преступления…

Доктор Эйзенлиб остановил его движением руки:

- Знаю, знаю. Я с полным почтением отношусь к стоящей перед вами задаче, но, как врач, я в первую очередь озабочен благом своего пациента.

Крейцер чуть выпятил нижнюю губу.

- А наша задача сделать так, чтобы у вас было поменьше пациентов. - Голос его звучал спокойно, как всегда, разве что чуть резче. - Господин Лабс стал жертвой преступления. Преступление совершил человек, лишенный совести и чувства ответственности. Следовательно, существует угроза, что человек с подобным отношением к жизни других людей в любую минуту может совершить новое преступление. Вот почему нам нужно без промедления допросить вашего пациента.

- Помилуйте, - опешил доктор Эйзенлиб, - у вас нет никаких оснований волноваться. Я всего лишь хотел обратить ваше внимание на то, сколь серьезно состояние пациента. Но если вы убеждены, что без допроса не обойтись, тогда…

Он оборвал свою речь на полуслове, отрешенно пожал плечами, прикоснулся к какой-то кнопке, и буквально через секунду в дверном проеме возникло лицо, увенчанное белым сестринским чепцом.

- Сестра, как чувствует себя пострадавший, доставленный к нам прошлой ночью? Можно ли пропустить к нему посетителей для короткого разговора?

- В данную минуту пациент в сознании. Но показаны ли ему посещения уже сейчас?..

Белый чепец колыхнулся в знак сомнения, но по мановению руки главврача исчез за бесшумно закрывшейся дверью.

- Скажите, - продолжал Крейцер, - не было ли в ходе обследования установлено, что причиной несчастного случая явилось какое-либо заболевание самого пострадавшего, например приступ внезапной слабости?

Эйзенлиб шумно фыркнул.

- Приступ внезапной слабости - хорошо сказано! Лабс, мягко выражаясь, заспиртован, как экспонат! Три и восемь десятых промилле. А с точки зрения организма он здоров как бык. Для меня остается загадкой, что он вообще мог в таком состоянии усидеть на велосипеде.

- Но ведь усидел же, - сказал Крейцер. - Ну так как? Можно с ним поговорить?

- Прошу вас. Но только самое необходимое и с величайшей осторожностью.

Эйзенлиб загасил сигарету, вывел гостей в коридор и распахнул перед ними двери маленькой светлой палаты.

Лабс лежал на высокой кровати. Лицо его, несмотря на загар, поражало неестественной бледностью. Голова была замотана бинтом, из-под которого выбилась прядь темных волос. При виде вошедших он с трудом сложил губы в улыбку.

- Господин Лабс, - сказал главврач, - это сотрудники уголовной полиции, они хотят задать вам несколько вопросов. Старайтесь говорить как можно меньше, на вопросы отвечайте кивком.

Крейцер придвинул стул и сел рядом с кроватью, чтобы было удобнее смотреть в глаза больному.

- Вчера вечером вы ехали на велосипеде. Откуда, из Древица?

Кивок.

- В котором часу? Не в половине девятого?

Лабс напряженно размышлял.

- Не-е. В половине девятого я только уехал из Древица. - Он говорил тихо, но вполне отчетливо.

- А почему вы вчера ездили на велосипеде? У вас ведь есть мотоцикл.

Зигфрид Лабс сдвинул брови и сердито сжал губы.

- Все Руди, скотина такая. Спер у меня свечу зажигания да еще проколол покрышки. И не в первый раз.

- Но почему?

- Из-за этой дуры Карин.

- А кто такая Карин?

- Его сестра.

- А вы тут при чем?

Лабс явно смутился. Пальцы, лежавшие на одеяле, вздрогнули. Он проглотил слюну и ответил:

- Ну, у нее… это… будет ребенок.

- А отец вы?

Лабс замотал головой.

- Почему обязательно я? Это еще надо доказать. Она с кем только не путалась. Вот почему я с ней и порвал.

- Ага, понятно, - сказал Крейцер, - у вас теперь, значит, новая подружка, она живет в Древице, а брат Карин из-за этого на вас сердит.

Кивок.

- Как его фамилия, вашего Руди?

- Ноак.

- Он ведь ваш друг?

- Теперь нет.

- Вы допускаете, что Руди из мести подстроил несчастный случай?

У Лабса сделались круглые глаза и на лбу возникла глубокая складка. Он пробормотал:

- От этого гада всего можно ждать.

- Ну хорошо. Сколько ехали вы до Филиппсталя? Полчаса?

- Вроде так.

- Тогда несчастный случай должен был произойти примерно в двадцать один час.

Кивок.

- Вы ехали без огней?

- Только полем. Ночь была лунная, хоть газету читай. Туман начался перед самой деревней, где дорога идет лугами, вдоль Нуте.

Доктор Эйзенлиб внимал, заложив руки за спину и прислонясь к дверному косяку.

- Говорите поменьше, - напомнил он.

Лабc неуверенно покосился на него и кивнул.

- Какова была видимость, когда вы в тумане перед самым Филиппсталем въехали с проселка на шоссе, метра три было?

Лабc пожал плечами.

- Вы слышали, что подъезжает машина?

- По правде говоря, нет. Я пел.

- Пели?

Крейцер нахмурился и вопросительно взглянул на Арнольда.

- А фар вы что, не видели, что ли?

- Когда увидел, было уже слишком поздно.

- Вас ослепило? Кивок.

- Марку машины заметили? Лабc отрицательно помотал головой.

- Грузовик или легковая?

- Скорей легковушка. Вроде бы маленькая такая.

- Вы ведь тракторист, значит, должны были сообразить, двухтактный двигатель или четырехтактный.

Лабc пожал плечами.

- Фар сколько видели?

- Две.

- А не четыре? Две белые и две желтые?

Лабc замотал головой.

- Почему вы ехали по середине дороги?

Лабc пожал плечами.

- Вы были пьяны?

На лбу и верхней губе пострадавшего выступили бисеринки пота. Веки у него затрепетали, дыхание стало прерывистым.

- Вы перед этим пили, господин Лабc?

Лицо больного дернулось, и лихорадочный румянец залил его щеки. Он закрыл глаза и отвернулся.

- Отвечайте же! Вы были пьяны и нарушили правила дорожного движения?

- Довольно, - резко перебил его доктор Эйзенлиб. - Здесь больница, в конце концов. Неужели вы не видите, что мучаете больного?

Крейцер рывком поднялся, взял свой стул и поставил его в угол. Он злился на себя за то, что сорвал допрос, дав волю своей ненависти к пьяницам. Того пуще злился он на доктора Эйзенлиба. «Тоже мне, поборник человеческих прав», - думал он.

Прощание вышло холодное. Эйзенлиб едва кивнул, сверкнув стеклами очков, и его бескровные губы скривились в язвительной усмешке. Крейцер резко повернулся, Арнольд сказал «до свиданья» и, слегка поклонившись, последовал за шефом.

Когда они уже сидели в машине, медленно отыскивающей выезд, Крейцер проговорил:

- Так бы и прибил себя! Чтоб это было в последний раз, черт меня подери!

Лицо его побагровело, он прижал к подбородку стиснутые кулаки.

Арнольд подавил невольную улыбку. Еще ни разу он не видел начальство в таком возбуждении. До сих пор все поступки Крейцера отличала трезвая деловитость, и лишь в самых редких случаях, когда его собеседник проявлял слишком откровенную тупость либо пытался укрыться за нелепыми выдумками, тон Крейцера становился саркастичным. Арнольд почти было уверовал, будто его шеф не способен выйти из себя. В некотором смысле он был даже рад, что ошибся, хотя и не мог понять, какая муха укусила шефа. Не коренится ли причина в не совсем понятном поведении доктора Эйзенлиба? Арнольд не мог заставить себя спросить об этом Крейцера, а тот мрачно забился в угол и покусывал нижнюю губу.

Машина тем временем выехала с территории больницы и села на хвост трамваю, останавливаясь через каждые двести метров. Да еще перед ними тарахтел кособокий грузовичок, не давая возможности обогнать трамвай. Шофер чертыхался, нетерпеливо барабаня пальцами по баранке.

Наконец они добрались до цели - до окружного управления полиции, размещавшегося в здании времен расцвета Пруссии: под окнами красовались лепные гирлянды, а на фронтоне высились три гигантские мраморные чаши.

Крейцер и Арнольд поднялись к себе в кабинет, но не обнаружили там никаких сообщений. Тогда они пошли в столовую. На обед сегодня было оленье жаркое с грибами и вишневый компот.

- Следующим номером нашей программы будет посещение отдела научно-технической экспертизы, - сказал Крейцер, положив в пустую тарелку скомканную салфетку. - Допивайте свой компот - и в путь.