"Тимур Литовченко. Диверсия, или Рассказ о полной жизни цивилизаций одной галактики" - читать интересную книгу автора

носом, ученый бодрствовал. В угнетающе душной, затхлой тьме ему мерещились
яркие, красочные картинки всетюльпанской победы бессмертного Черного дела.
В этих безумных грезах сам Величайший из великих Черный Тюльпан извлекал
из пропасти небытия его имя и твердой рукой чертил это имя на скрижалях
истории. Тогда восторг и слезы начинали душить Профессора, он громко
кашлял, Огромный Грюк вскакивал, грозно поводил ручным ядрометом и сыпал
отборной руганью.
Посреди ночи в барак втолкнули вновь прибывшего заключенного. Что-то
знакомое было в его неловких движениях, во всей его тощей фигуре. Когда
заключенный со стоном повис в силовом поле слева от Профессора, тот с
огромной радостью узнал во вновь поступившем Дайси. Дождавшись, чтобы
потревоженный охранник задремал и с трудом преодолевая сопротивление
силового поля Профессор подтянулся к лаборанту и тронул его за плечо.
Дайси слабо застонал. Подготовленная Профессором веревка действительно
спасла его от немедленной смерти. Но он не взял розги, поэтому экзекуция
не прошла столь же безболезненно. У несчастного был сильнейший жар, вся
спина распухла и горела. Дайси то и дело начинал бредить и звать мамочку,
которая умерла во время осады. Очнувшись в очередной раз принялся умолять
Профессора помочь ему. Ученый отвернулся, будучи не в силах видеть
страдания Дайси. И тут ему в голову пришла великолепная мысль. В конце
концов к чему дальше задерживаться в лагере... и вообще В ЖИЗНИ?
- Хорошо, мой дорогой. Я спас вас от петли, облегчу вашу участь и теперь.
Профессор достал из кармана последнюю салфетку, разорвал пополам и
протянул одну половинку лаборанту.
- Съешьте вот это. Съешьте, мой дорогой.
- А... поможет? - с сомнением спросил тот.
- Я же спас вас один раз.
Дайси с трудом разжевал и проглотил бумагу вслед за Профессором.
- Отлично, мой мальчик,- похвалил ученый и во все горло заорал: - Ну, что
тут еще можно съесть?
Огромный Грюк проснулся и с яростными воплями бросился к ним. Через
несколько минут разбуженные заключенные выстроились перед бараком и сонно
моргая смотрели на Профессора и Дайси, которые корчились у их ног и
жалобно стонали. Разозленный охранник прохаживался перед строем и
назидательно орал:
- Вы, Чернотюльпанские выродки! Я вам попрячу жратву по карманам! Я вам
пожую корки, когда всем положено подобрать сопли и дрыхнуть! Эй, сброд!
Всем смотреть на этих свинячьих подонков! Я отправляю их на бензин. НА
БЕНЗИН!!! Немедленно! Пусть на них поездят наши машины во славу
непобедимого Алого Тюльпана и на погибель вам, крысячье отродье! И так
будет с каждым ублюдком, кто не выполнит мой приказ, не будь я Огромным
Грюком!
Когда приговоренных вели к центробежной фильеродавилке для
предварительного измельчения, лаборант шепнул Профессору:
- Что вы наделали! Разве это облегчение?
- Конечно, мой дорогой,- бодро отозвался ученый.- Я совершил ошибку,
спасая нас от повешения. Простите меня за это, ведь вы сильно пострадали
от экзекуции. Я просто не представлял себе, сколь непереносимо лагерное
существование. Зато теперь мы умрем. Разве это не облегчение?
Дайси всхлипнул: он боялся фильеродавилки.