"Тимур Литовченко. До коммунизма оставалось лет пятнадцать-двадцать" - читать интересную книгу автора

Тринадцатое число, понедельник - и вдруг гроза-грозища, роняющая такие
ослепительные молнии и грохочущая так оглушительно, что аж глазам и ушам
больно! Интересно, что сказала бы на это бабушка Маня, будь она жива?
"Гроза без листа - житница пуста," - или что-нибудь в этом роде. У
бабушки всегда находились соответствующие поговорки на все случаи жизни.
Правда, этот случай не очень-то веселый...
Юра перепрыгнул мутный ручеек, текущий с горы, поправил набухшую от
дождевой воды кепку, прислонился спиной к толстенному тополю с
подветренной стороны, осторожно вытянул из-за пазухи тощую мятую пачку
"Беломора", с трудом закурил и воровато оглянулся, словно сзади был не
ствол дерева, а мама, готовая тут же отобрать папиросу и вдобавок надавать
увесистых затрещин.
А вокруг бушевала гроза. Как сказала бы бабушка Маня, светопреставление,
да и только. Да еще при голых деревьях.
Она бы сказала. И Венька бы сказал. А вот сам Юра промолчал бы.
Конечно! Когда дикторы полными энтузиазма голосами твердят из
радиоприемников об ударных темпах подготовки пахотных земель к севу
кукурузы, а маленькие телевизионные экраны демонстрируют из-за наполненных
глицерином пузатых линз смеющиеся лица счастливых колхозников и колхозниц
и бескрайние просторы наших советских полей, сулящие обильный урожай
"чудесницы", болтать всякие глупости просто небезопасно. Вот Венька
болтает. И не боится. А у него (между прочим!) жена с грудным ребенком. И
не боится же! Черт...
Юра обнаружил, что вздувшийся ручеек затопил его правый туфель, выбрался
на более-менее сухое место и вяло поплелся дальше.
Нет, Венька тоже боится, а языком треплет потому, что прижало крепко,
дальше просто некуда. И реформа эта денежная, дурацкая, и все-все. Полтина
вот раньше была деньгами, хрустящей полновесной купюрой. Полтина - это
ж... ПОЛТИНА была! А теперь? Жалкая "пятерка". И с хлебом что-то
неладно... Дурак все же Никитка. Дурак! Один ведет, всех тошнит и никому
не выйти. Как в самолете.
Впрочем, он не только кукурузу САЖАЕТ...
Юра поскользнулся на гладком камне и едва не плюхнулся в обширную лужу,
где жирная белая глина перемешалась с дождевой водой.
Веньку хлебом не корми, а дай политический анекдот рассказать. А с
политическими анекдотами можно ой-е-ей как загреметь!
Юра вспомнил витрину "Комсомольского прожектора" на Красной площади и
намалеванные в них физиономии с длиннющими языками-змеями, торчавшими из
натужно разинутых ртов. Это даже хуже стиляг! Хуже заядлых алкоголиков и
красномордых дебоширов, хуже хулиганов, потому что это - ПО-ЛИ-ТИ-КА! А
Юре ох как не хотелось лишаться языка, тем более что никакой он не
раздвоенный и не змеиный вовсе. И не ядовитый. Простой язык. А болтун -
находка для врага.
Венька - враг...
Проливной дождь усилился еще больше, хоть это и казалось невозможным.
Теперь Юра почти не различал дорогу. Сделав два-три неуверенных шага он
остановился, боясь сойти на проезжую часть. Хотя какой дурак станет ездить
ночью в такую погоду! Да и какая здесь проезжая часть? Одно название, тем
более что ливень превратил землю в подобие каши-размазни. ГОРЯЧЕЙ такой
каши. С маслом.