"Тимур Литовченко. Повесть о четырех цветках" - читать интересную книгу авторании, а потому молча и нежно перебирала лиловыми капельками ногтей ро-
зовую шерстку собственной Мечты о Бандальмахаре Дуксе, клала ее на ко- лени, гладила, пестовала. Принялась наконец катать по полу. Бандальма- хар - это не какой-то там модный Азорчик и даже не "Голубые мальчики". Это новая, неизвестная на вкус жевательная резинка... То есть новая высота, конечно. Откуда-то с потолка сорвался Нож Судьбы, насквозь пронзил розовую мечту Розы и с раскатистым смехом пригвоздил к полу. - Не-е-е-ет! Я доберусь до него! - в отчаянии завопила Роза. Слезы устремились из ее сиреневых глаз чистыми как спирт потоками. Пригвож- денная Мечта судорожно извивалась и предсмертно хрипела. Жалко было прекрасную Мечту о Бандальмахаре, до слез жалко!.. И Роза плакала. - Встань. Ты совершенно не умеешь пить "Наполеондор". Азор склонился к ней и тормошил за плечо. Роза смутно припомнила, что этот модный парень обиделся. А обидеть модного парня было для нее таким огромным удовольствием! Такой сладостной победой над этими по- тенциально вежливыми мальчиками... И Роза нехотя буркнула: - Пошли отсюда. Дур-рацкая кафешка... Нет, даже ДУР-РАЦКЕЙШАЯ! Азор с трудом поставил ее на ноги и вывел на улицу, довольно неск- ромно придерживая за подстаканник. - Что это?! Роза испуганно оцепенела на обширной груди спутника. Черное небо и черная земля тисками сжимали Город. Над корчащимися в агонии домами торчал гигантский ромб с распятым африканским божком. По улице плелись по колено в пыли потупившиеся люди. Кандалы на руках и ногах уныло - Что это, Азор, - продолжала автоматически повторять Роза, хотя уже осознала, что это всего лишь пьяные бредни... Или нет? Видение Плененного Города было до жути четким. Оно к тому же не раскачивалось и не уплывало в сторону, как перед тем стены кафешки. Не видение? Неу- жели?! А Золотой Бог уже сходит с ромба, протягивает ей руку. - Пойдешь со мной, Роза? Ты мое дитя. Только со мной ты станешь знаменитой. Кандалы со звоном трепещут на руках и ногах покорившихся людей. Этот дребезжащий звон завораживает так, что едва различимы колыхания собственных губ: - Да, да, с тобой, только с тобой! Нет, с кем угодно, лишь бы меня все знали, все были бы там, внизу! Лишь бы меня показывали по всем Стенам! - Будешь, будешь. Обещаю. Только Роза приготовилась отдаться во власть золотых рук, как весьма некстати (а потому с непередаваемым внутренним раздражением) услышала слова Азора: - Пошли ко мне... Нет, лучше к тебе. Ты совершенно не можешь пить "Наполеондор". А я хочу получить обещанное. Азор упал на колени, измяв умопомрачительные брюки, и принялся ласкать края ее стаканчика влажными жадными губами. Это сразу привело Розу в себя. Навязчивые миражи исчезли. Распятый африканский божок смирно висел на ухе. |
|
|