"Тимур Литовченко. Повесть о четырех цветках" - читать интересную книгу автора

нии, а потому молча и нежно перебирала лиловыми капельками ногтей ро-
зовую шерстку собственной Мечты о Бандальмахаре Дуксе, клала ее на ко-
лени, гладила, пестовала. Принялась наконец катать по полу. Бандальма-
хар - это не какой-то там модный Азорчик и даже не "Голубые мальчики".
Это новая, неизвестная на вкус жевательная резинка... То есть новая
высота, конечно.
Откуда-то с потолка сорвался Нож Судьбы, насквозь пронзил розовую
мечту Розы и с раскатистым смехом пригвоздил к полу.
- Не-е-е-ет! Я доберусь до него! - в отчаянии завопила Роза. Слезы
устремились из ее сиреневых глаз чистыми как спирт потоками. Пригвож-
денная Мечта судорожно извивалась и предсмертно хрипела. Жалко было
прекрасную Мечту о Бандальмахаре, до слез жалко!.. И Роза плакала.
- Встань. Ты совершенно не умеешь пить "Наполеондор".
Азор склонился к ней и тормошил за плечо. Роза смутно припомнила,
что этот модный парень обиделся. А обидеть модного парня было для нее
таким огромным удовольствием! Такой сладостной победой над этими по-
тенциально вежливыми мальчиками... И Роза нехотя буркнула:
- Пошли отсюда. Дур-рацкая кафешка... Нет, даже ДУР-РАЦКЕЙШАЯ!
Азор с трудом поставил ее на ноги и вывел на улицу, довольно неск-
ромно придерживая за подстаканник.
- Что это?!
Роза испуганно оцепенела на обширной груди спутника. Черное небо и
черная земля тисками сжимали Город. Над корчащимися в агонии домами
торчал гигантский ромб с распятым африканским божком. По улице плелись
по колено в пыли потупившиеся люди. Кандалы на руках и ногах уныло
звенели.
- Что это, Азор, - продолжала автоматически повторять Роза, хотя
уже осознала, что это всего лишь пьяные бредни... Или нет? Видение
Плененного Города было до жути четким. Оно к тому же не раскачивалось
и не уплывало в сторону, как перед тем стены кафешки. Не видение? Неу-
жели?!
А Золотой Бог уже сходит с ромба, протягивает ей руку.
- Пойдешь со мной, Роза? Ты мое дитя. Только со мной ты станешь
знаменитой.
Кандалы со звоном трепещут на руках и ногах покорившихся людей.
Этот дребезжащий звон завораживает так, что едва различимы колыхания
собственных губ:
- Да, да, с тобой, только с тобой! Нет, с кем угодно, лишь бы меня
все знали, все были бы там, внизу! Лишь бы меня показывали по всем
Стенам!
- Будешь, будешь. Обещаю.
Только Роза приготовилась отдаться во власть золотых рук, как
весьма некстати (а потому с непередаваемым внутренним раздражением)
услышала слова Азора:
- Пошли ко мне... Нет, лучше к тебе. Ты совершенно не можешь пить
"Наполеондор". А я хочу получить обещанное.
Азор упал на колени, измяв умопомрачительные брюки, и принялся
ласкать края ее стаканчика влажными жадными губами. Это сразу привело
Розу в себя. Навязчивые миражи исчезли. Распятый африканский божок
смирно висел на ухе.