"Джин Литтл. Неуклюжая Анна " - читать интересную книгу автора

стихи наизусть. Папа любил слушать, как дочка декламирует. Но у мамы не было
времени на стихи. Она хотела, чтобы дочь научилась хотя бы как следует
стирать пыль с мебели.
- Анна, посмотри, какая тут пыль, - кричала она, когда Анна думала,
что всё вытерла.
Анна смотрела, но не видела никакой пыли и только низко опускала голову
от стыда.
Но теперь всё было иначе. Они обе сидели и слушали, как Фрида изо всех
сил старается сказать "Thank you"*.
______________
* Спасибо (англ.)

"Танк ю, папа", - вот что у неё получалось.
- Язык между зубами, Фрида, вот так. Смотри, что я делаю. Th...
th..., - показывал папа.
Даже у Руди были проблемы с этим звуком. Анна шептала маме, что хочет
ещё молока. Она, конечно, шептала по-немецки, и мама, тоже по-немецки,
отвечала: "Конечно, дорогая", и передавала ей молоко. Папа хмурил брови, но
Анна потягивала молоко и чувствовала своё особое положение. Как ни любила
она папу, ей не хотелось обращать внимание на его неудовольствие.
- Ты - моя единственная немецкая детка, - нежно повторяла ей мама в
эти первые дни, и девочка купалась в лучах маминой улыбки, мечтая, чтобы
счастье растянулось подольше.
Она знала, мама скоро опять захочет учить её вязать. Или шить! Это ещё
хуже. Гретхен и Фрида - они такие проворные. Но Анна никак не может
догадаться, что мама от неё хочет. Начать с малого - она не в состоянии
понять, как мама вдевает нитку в иголку. Когда Анна глядит на тоненькую
иголку, там просто нет никакого отверстия!
Не раз ей хотелось сказать об этом маме, но та спустя мгновенье уже
сама вдевала нитку в иголку и глядела на младшую дочку с таким раздражением,
что у той слова просто замирали в горле.
В маминой иголке всегда находилось отверстие.
Может, если поднести материю ближе к глазам...
- Нет, нет, детка, так ты только сильнее напрягаешь глаза, - учила
мама. - Материю надо держать на коленях.
Она говорила с такой уверенностью, что Анне ничего не оставалось, как
только следовать маминым указаниям - и опять безрезультатно. Скоро все
привыкли к её неудачам, но всё же не оставляли попыток чему-нибудь научить.
- Дай сюда, Анна, - вздыхала Гретхен, забирая из рук девочки
полотенце, которое надо было подшить. - Как это у тебя стежки получаются
такими огромными и кривыми?
- Анна, Анна, я сейчас всё исправлю. Понять не могу, в чём дело. В
семь лет я уже вязала братьям носки, - недоумевала мама.
Анной овладевало уныние. Она крепко сжимала губы и стискивала руки,
чтобы те не дрожали. Это - как школа и алфавит. Но ей всё равно. Всем
известно, она - папина любимица, а не мамина. Ни для кого не секрет, мама
просто обожает Руди, сколько бы она ни утверждала, что любит всех одинаково.
Но сейчас Анна, хоть ненадолго, мамина единственная немецкая детка.
Мама, конечно, хмурится и качает головой, когда она всё делает не так, но
они вместе поют немецкие песни и делают вид, что знать не знают ни о каких