"Михаил Литвак, Михаил Мирович. Бинтование душевных ран или психотерапия?" - читать интересную книгу автора

скинет ненавистного тирана. И не будет тогда пощады никому, никогда и ни за
какие деньги!
- Старик-то твой сдал, - говорил Владимир жене. - Особенно в последнее
время...
- Да уж... - качала головой жена. - Годы, что ты хочешь.
Орел-стервятник с возрастом превращается в петуха. Крыльями машет, орет, да
никто его не пугается...
В начале января, когда пушистый снег таял на лобовом стекле Володиных
"Жигулей", тесть умер. Теща - тихая и неприметная женщина - поплакала у
могилки и через две недели переехала к дочери с зятем, что не вызвало у
последнего никакого восторга.

Дочь Владимира и Натальи продолжала восхождение на спортивный Олимп,
неожиданно превратившись в кормилицу, заставив родителей бросить работу и
разъезжать с ней по зарубежным странам.
Мать потихоньку освоила нелегкую специальность менеджера, отец утешал
дочь в трудные минуты ласковым словом. Денег становилось все больше. Дошло
до того, что Наталья-старшая, по настоянию дочери, сделала себе пластическую
операцию в одной из лучших французских косметологических клиник, и, когда,
выйдя из клиники, уселась в машину рядом с мужем, тот чуть не сошел с ума.
Молодая, красивая, чуть полноватая женщина, напоминающая Элизабет
Тейлор в омоложенном и улучшенном варианте. Едва очутившись в гостинице,
Владимир - чего не было несколько лет - набросился на жену и не отпускал ее
до утра. Он понял, что впервые в жизни влюбился: он не мог не думать о
Наталье. Все, без исключения, мысли были только о ней.
Вечером он планировал утренние шутки, мысленно прокручивая возможные
варианты развития разговора. Владимир судорожно вспоминал все хиханьки и
анекдоты последних десятилетий, и держал их наготове, чтобы сразить
собственную жену искрящимся остроумием.
"Господи, - в редкие минуты просветления думал Владимир, - что
происходит? Мне - больше полтинника. Жизнь практически прожита. Цели, к
которым я стремился вчера, сегодня кажутся смешными и глупыми... Но я - отец
выдающегося человека, что само по себе немало - вырастил дочь, которая
превратилась в одну из самых великих шахматисток современности. И -
здрасьте, влюбился... В собственную жену..."
Владимир ненавидел собственную любовь, считая, что в его возрасте
волноваться вредно и опасно для здоровья... Да даже если и влюбился - чего
ради волноваться? Влюбился-то он в собственную жену... "Со временем
пройдет, - думал Владимир. - С кем ни бывает?"

Между тем жена превращалась в светскую львицу, красивую, одетую лучшими
мировыми кутюрье, вальяжную. Ее манеры, - откуда что взялось?! - позволяли
ей чувствовать и вести себя на равных с самыми модными знаменитостями.
В последнее время Владимир стал замечать, что вокруг жены постоянно
вьется несколько подозрительных мужчин, среди которых ростом и громовым
голосом выделялся некий испанский гроссмейстер.
- Знаешь, кто это? - спросила у Владимира жена перед сном. - Это
знаменитый маэстро - друг Тартаковера. Ты должен его знать...
- А он меня знает?
- Нет. Но ты не гроссмейстер и даже не мастер ФИДЕ.