"Андрей Ливадный. Потерянная" - читать интересную книгу автора

как внутри корабля, так и в душе самой Эллис Хойланд.
Она уже оправилась от физического недомогания после долгого
низкотемпературного сна, но ее лицо, вопреки хорошему самочувствию, еще
больше похудело и осунулось, а под глазами залегли синеватые тени.
Слишком много ей пришлось понять и пережить за столь короткий срок.
Она видела такое, что впору было сойти с ума...
Эти ирреальные, фантасмагорические картины постоянно присутствовали и
на экранах, и в ее душе, создавая некий психологический прессинг, живо
напоминая о том, сколь далеко и безвозвратно прошлое, в котором она
когда-то жила.
Меркурий, пылающим болидом чертивший свою орбиту внутри красноватой
фотосферы распухшего Солнца, год за годом сгорая в ядерном горниле. Венера,
обреченная вскоре разделить его участь, плыла темно-вишневым, раскаленным
шаром, окруженная щупальцами плазменных вихрей, на фоне более светлого
багрянца, в который окрасился огромный диск постаревшего Солнца... - обе
эти картины производили на Эллис сильное, гнетущее впечатление.
Земле повезло больше, она успела убежать с прежней орбиты,
отодвинувшись по спирали в глубь системы, но при этом она потеряла Луну -
свою верную спутницу, которую разорвало на части вследствие
катастрофических скачков гравитации. И теперь Луна, разделив участь
легендарного Фаэтона, вытянулась астероидным поясом обломков между орбитами
Земли и Венеры.
Все это, вместе взятое, было трудно осмыслить, но еще труднее
оказалось поверить в то, что возможен столь чудовищный скачок времени. ЭКаМ
возлагал ответственность за это на ту аномальную область пространства, куда
"провалился" "Антей" в результате взрыва реакторных отсеков.
Эллис не могла ничего возразить. Она проверила экстраполяцию
кибермозга относительно звездных ориентиров и пришла к тому же самому
выводу: "Антей" вошел в границы Солнечной системы спустя три с лишним
миллиарда лет после своего исторического старта с лунной орбиты.
Ей пришлось смириться с этим.
Гораздо больше ее угнетало полное отсутствие следов человеческой
деятельности. Земля, со всей очевидностью, была мертва. Телескопы "Антея"
не работали, но даже без увеличения в проплывающей на левом траверсе
"Антея" тусклой горошине трудно было признать колыбель человечества. Куда
подевалась ее нежная, оттененная белыми перьями облаков голубизна? Теперь
Земля стала коричневато-серой, угрюмой, словно летящий в космосе кусок
шлака...
Печальное, гибельное для разума зрелище...
Но Эллис все же не теряла надежды. Она провела не один день за
терминалом ЭКаМа, рассчитывая новые орбиты планет, изменившиеся вследствие
потери Солнцем части своей массы. Учитывая возросшую светимость и объем
родной звезды, Эллис пришла к выводу, что на мертвых в прошлом спутниках
Юпитера, таких, как Европа, Каллисто или Ганимед, вполне могла существовать
жизнь. Была ли эта жизнь отголоском человеческой цивилизации или же
зародилась сызнова, в результате резкого потепления, наступившего на этих
спутниках, она, конечно, не знала, но надеялась, что ей еще удастся это
узнать.
В жидкотопливных двигателях ориентации "Антея" еще оставалось немного
горючего, и Эллис, произведя навигационные расчеты, откорректировала дрейф