"Андрей Ливадный. Киберпространство " - читать интересную книгу автора

- В таком случае вы поймете мое замешательство, радость и одновременно
смущение, страх, когда в пространстве моего логра появилась она. Мы не
виделись много лет, по меркам реального времени. И, тем не менее, чувства не
утратили свою силу. Я говорю предельно откровенно. После вечности,
проведенной мной в одиночестве, ее появление стало шоком, потрясением,
способным вызвать любые последствия...
- Но вы справились с эмоциями, верно?
- Да, я удержал себя на грани. Более того, зная особенности логров, я
быстро сообразил, что моя личная эмосфера будет подавлять Шейлу, причиняя ей
дискомфорт. Поэтому я совершил логичное с точки зрения здравого смысла
действие - мысленно переподчинил часть реальности ей, поделил мощность логра
между нами двоими, чтобы эманации разумов могли сосуществовать, не навязывая
воли и не причиняя неудобств друг другу.
- Здравое решение, - кивнул Раули. - И что дальше?
- Ничего, - угрюмо ответил Горкалов. - Ничего не изменилось, Кристофер.
- Не понимаю... Но подобное невозможно!
- И, тем не менее, это факт. Сначала я думал, что она опасается дать
волю своим мыслям и чувствам, но, по мере нашего общения, я все чаще и чаще
ловил себя на ощущении, что разговариваю сам с собой. Я видел Шейлу именно
такой, как представлял все эти годы, она в ответ говорила мне те слова,
которые я желал услышать, ни одной острой нотки за исключением тех порывов,
что шли из глубин моего собственного сознания...
Раули, слушая Горкалова, заметно мрачнел.
- Последней каплей, переполнившей чашу подспудных подозрений, стал ее
сон, - произнес Илья Матвеевич, глядя, как медленно вращается фантомная
модель Логриса.
- В смысле? - переспросил Раули.
- В прямом. Я приложил немало усилий, чтобы заново научить свой
рассудок спать.
- Зачем?
- Логрис... - Горкалов произнес это слово, будто проклятие. - Жизнь
разума после смерти тела. Логриане проектировали его под себя, учитывая
особенности собственной психологии. Для них вечность, проведенная в
размышлениях, - это предел мечтаний, нирвана, но мы - люди. Уверен, для
большинства попавших в Логрис людей красивая сказка о вечной жизни на
поверку обернулась ужасной явью. - Илья перевел взгляд на Раули. - Адаптация
проходит очень трудно. Ты вдруг осознаешь, что твоя память утратила
спасительное свойство избирательности, вся жизнь лежит, как раскрытая книга,
но что за мука перебирать страницы былого, понимая, что будущего нет? Как я
имел возможность убедиться, нет на свете людей безгрешных, способных листать
страницы памяти и наслаждаться этим. Нет. - Голос Горкалова звучал сухо,
жестко. - Ты видишь все ошибки, промахи, но не в силах ни исправить их, ни
забыть. Единственный способ удержать собственный рассудок, а значит, и всю
окружающую тебя реальность от губительных срывов - это либо замереть в
полном стасисе, либо заново учиться элементарным и, казалось бы, ненужным
вещам, таким, как сон, еда, физический труд...
- Да, я знаю, - откликнулся Раули. - Спать в Логрисе я не научился, но
свою память испил до дна.
- Тогда есть ли смысл объясняться дальше? Получив власть над частью
моего пространства, Шейла никак не повлияла на него. Однако, добираясь ко