"Леонид Каганов. Лена Сквоттер и парагон возмездия" - читать интересную книгу автора

имеет никаких объяснений. К этому просто надо привыкнуть. Они так питаются.
Даже они. Огромные щеки работали как кузнечные мехи, и все это в целом
напоминало реликтовую производственную гимнастику, о которой мне
рассказывала когда-то мать. Итак, господин Игнаптев имели ланч. При моем
появлении его глаза округлились и теперь по дизайну идеально гармонировали с
раздувшимися щеками.
- Ах, простите, Илья Мурадович! - всплеснула я руками, изображая
discomfiture. - Мне, наверно, лучше зайти позже... - И, прежде чем он
кивнет, добавила: - У нас просто большое ЧП.
- Фто флуфилоф? - прожевал в пространство Игнаптев и сделал
неопределенный жест кистью, который на языке бизнес-этикета как бы означал и
предложение присаживаться, и предложение присоединиться к гамбургеру, хотя
на самом деле, конечно же, не означал ничего, кроме gentile досады.
Я выдержала паузу, необходимую, чтобы он перестал давиться, и начала:
- Илья Мурадович, вы же знаете, я работаю без отпуска который месяц! Вы
знаете, что я веду и ПЖ, и Циску, и этих наших pesky новосибирцев, и IBM, и
РПЦ, и всю канадскую сеть, и Демидова с его шампунями, и Фольксбаттер с его
маслом, и Снуппи, и Казахаэро, и это не считая интернета и IT-проектов! Вы
же знаете, какое это дикое напряжение! Я за последние полгода сопровождала
контракты на общую сумму семь миллионов долларов - я специально подсчитала,
вы можете проверить! - Я распахнула нотик и искоса глянула в него. - Это я,
как вы знаете, спасла переговоры с Демидовым!
Это я подвинула Казахаэро по ставкам так, как никто даже не мечтал их
развести! Это я выбила у Циски скидку еще на полпроцента! Я принесла
Корпорации доход в полтора миллиона долларов! Этого, конечно, никто не
подсчитывал, но...
- Даже чуть больше: один и шесть миллиона, - рассеянно перебил
Игнаптев.
- Ах вот как?! - возмутилась я. - Ах, значит, за мной все
пересчитывают?!
- Леночка, Леночка. - Игнаптев примиряюще поднял пухлую ладошку. - Мы
за всеми считаем, мы все видим, мы вас очень ценим, и я решительно не
понимаю, что, собственно, вызвало...
- Илья Мурадович, вы представляете, какой груз ответственности лежит на
мне? Какая нагрузка? Ведь мне всего двадцать один год, и девочки в моем
возрасте цветут и радуются молодости, и только я... одна... всегда... -
Зажав ладонью рот, я расплакалась, представив Микки Мауса.
Я всегда представляю Микки Мауса, когда необходимо расплакаться при
людях. Поначалу я представляла его во всех деталях с распоротым брюшком,
теперь же мне достаточно поймать stream настроения. Когда мне было три года,
мама купила мне плюшевого Микки, которого я полюбила больше, чем любила
маму. Когда через год мама это поняла, она принялась шантажировать меня.
Бить ребенка ей запрещала методичка "Kinder Psychologies" настойчиво
присланная бабушкой из Мюльхайма и неправильно понятая из-за скверного
знания немецкого. Поэтому мама считала гуманным срывать зло на моем Микки.
Микки ставили в угол, Микки шлепали по furry попе, Микки запирали в ящике
стола на неделю. Najurlich, ребенком я была неуправляемым, а моя мать отнюдь
не являлась парагоном спокойствия. Но все зло, причиненное Микки, не
заставляло меня устыдиться проделок, а лишь оправдывало их, толкая на новую
месть, словно за расстрелы партизан. Я не помню, в чем заключалась та