"Сэм Льювеллин. Тросовый талреп " - читать интересную книгу автора

Саус-Феррис десять миль на запад-юго-запад.
В южной точке залива виднелся Хорнгэйт в обрамлении длинного
полумесяца высохших рифов. Из-за отлива рифы оказались на уровне
поверхности воды, превращая водную рябь в пену. Огибать верхушки этих
рифов - означало бы оставаться вдалеке от попутного ветра еще целую милю.
Плотная масса ветра прокатилась по воде к правому борту. Мачта
"Дельфина" наклонилась, словно ее ударило, и звук, идущий от кильватера
яхты, усилился от этакого кудахтанья до рева, а цифры на приборах
подскочили до восьми узлов.
- Лундгрен стартовал, - сказала Фиона.
Я обернулся. Большой тендер как бы висел в воздухе, обрамленный
каменными теснинами залива и прижимаемый к воде лучом солнечного света.
Грязь сверкала на его якоре, висевшем под позолоченным орнаментом на носу.
Порыв ветра ударил в ею кремовые паруса, и "Астероид" двинулся в открытое
море. Я представил себе его длинное акулье днище, раздвигающее волны.
Потом нам пришлось призадуматься о других вещах. То и дело на нас
налетал шквалистый ветер. На западе неслись с большой скоростью тучи, а
косые солнечные лучи разбрасывали по синевато-серой воде беспорядочные
зеленые и голубые пятна. Арднамеркен исчез за занавесом дождя. Тяжелый
черно-голубой задник, на фоне которого белели треугольники парусов, быстро
опускался к горизонту.
Нос нашей яхты приподнялся и шлепнулся о волну, подняв тучу брызг.
Вода, играя искорками, покатилась по лицу Фионы. Ее розовый язычок
высунулся, чтобы слизнуть соль. Я навел бинокль на своих соперников. Рядом
с верхушкой Хорнгэйта легкие белые треугольнички парусов Проспера внезапно
расширились - это он отвернул от ветра и ослабил паруса, чтобы подойти к
бакену. Других я воспринимал как безымянные для меня белые треугольные
значки. Красных парусов "Флоры" не было видно, но она и была на два часа
впереди меня - возможно, милях в восьми при таком-то ветре, где-то там, под
этим тяжелым занавесом дождя, маскирующим бегущие ввысь холмы Арднамеркена.
Теперь все, что нам оставалось делать, - это догонять. Я пошел
посидеть на перилах, чтобы не пропустить важный ориентир - парочку скал, с
которых надо не спускать глаз, чтобы не налететь на другие скалы. Фиона
сказала:
- Эван, должно быть, прошел между ними.
- Между чем? - спросил я.
Она показала на точку в двухстах ярдах от левого борта, где у
Хорнгэйта море грохотало и белело пеной.
- Ну, не с ума же он сошел?! - сказал я.
Она улыбнулась. На какое-то мгновение она, казалось, почувствовала
гордость за Эвана. А "Зеленый дельфин" упрямо пробивал себе путь по
глубоководью, сквозь тучи брызг. Я сосредоточился на том, чтобы
поддерживать показатели скорости на приборе на уровне восьми узлов. Если бы
я находился внизу, меня бы начало тошнить. И к тому же здесь, наверху, я
мог точнее рассчитывать, как вести гонку. То, что я видел, вселяло надежду.
Мы держались близко к Просперу, стартовавшему впереди нас. Но спустя минут
пять Проспер стал уходить. Он принялся нагонять яхту, идущую перед ним.
Еще двадцать минут ушло на то, чтобы добраться до оконечности
Хорнгэйта. Фиона положила штурвал на борт, и огромная масса Эгга плавно
продефилировала перед фок-мачтой. Фиона держала штурвал, а я жонглировал