"Сэм Льювеллин. Тросовый талреп " - читать интересную книгу автора

и мы все мчались, приподнятые на волне, прямо в эту брешь, которая была
слишком узкой для "Дельфина".
Но никакого "трах!" не последовало. Внезапно мы оказались в черной
воде. В спокойной черной воде, воде внутри Хорнгэйта, в устье Лоч-Биэга. Я
посмотрел в сторону кормы. Наша волна проследовала прямиком через эту
брешь.
А потом мы смеялись, прижавшись друг к другу. Мы хохотали, как идиоты.
Дальше, по левому борту, Проспер был прижат с наветренной стороны к
"Астероиду". Мы проскользнули через теснины залива вместе с течением
прилива - и прямо в пустой залив. Мои колени тряслись, и я с трудом мог
держаться на ногах. Когда мы приблизились к берегу, Фиона сказала:
- Мне очень понравилось.
- Было дьявольски глупо влипнуть во все это, - сказал я.
- Не имею ничего против такого рода глупостей, - засмеялась она и
поцеловала меня в губы.
Потом она схватила носовой линь и спрыгнула на причал.

Проспер явился ко мне на катер.
- Превосходно, - объявил он. - Идиот ты проклятый!
У Проспера всегда была манера говорить то, о чем я уже подумал. Мы
выпили по чашечке кофе. Когда он ушел, я принялся прибирать внизу. Но тут
на палубе послышались шаги, и по сходному трапу спустился Эван. Его глаза
слегка остекленели, но не более обычного.
- Спасибо за то, что ты показал мне эту дорогу насквозь.
Он ухмыльнулся:
- Одно дело - показать. И совсем другое - сделать это. Гектор говорит,
что ты смелый мужик.
Я пожал плечами, вытащил из шкафчика бутылку "Феймос Граус" и разлил
немного по рюмкам. Нетрудно догадаться, что Эван пришел ко мне не для того,
чтобы болтать о гонках. И я оказался прав.
- Я говорил с Фионой, - заявил он. - Ты произвел на нее сильное
впечатление. Единственное, чего она не понимает, - это почему ты
отказываешься нырять.
Я начал было объяснять ему, что он лезет не в свое дело, но Эван
поднял руку.
- Я побеседовал с твоим дружком Проспером, - сказал он. - И он мне все
рассказал.
Меня заинтересовали золотистые капли на дне рюмки.
- Ты же прошел через Хорнгэйт на волне, - говорил он. - Стало быть, ты
не трус.
- Еще какой трус, - сказал я. - Если говорить о нырянии.
Он пристально посмотрел на меня.
- Ты совсем не ныряния боишься, - сказал он. - Ты боишься Гарри
Фрэзера. Ты это сделаешь, если тебе придется. Поэтому я тебе, черт подери,
помогу в этом. - Он посмотрел на свои часы. - Приходи к сараю завтра утром,
и я тебе кое-что покажу. А потом мы отправимся в море. Ночью во вторник.
Он ушел. Я допил виски, услышал, как волны с ревом разбиваются о
Хорнгэйт, и попытался подумать о чем-нибудь таком, что могло бы заставить
меня снова нырять. Но ничего такого не было и не могло быть.
В половине седьмого я вытащил из шкафа модный пиджак от Гивса и брюки,