"Джози Ллойд, Эмлин Риз. Давай вместе " - читать интересную книгу автора

ранимости других людей.
Конечно, есть шанс, что Кэтрин Брэдшоу будет рада распрощаться со мной
на веки вечные не меньше моего. И вполне возможно, номер ее телефона,
оставленный у меня в комнате, - всего лишь акт милосердия по отношению ко
мне, или к себе, или к нам обоим. И может быть, если я ей позвоню, она
прикинется, что незнакома со мной, и, едва узнав мой голос по телефону,
вдруг обнаружит свою способность бегло изъясняться на китайском. Но все же
есть шанс, что я ей небезразличен. А это значит, что, если я плохо с ней
обойдусь, мне самому станет тошно. То есть нужно действовать наоборот:
поступить с ней хорошо, чтобы потом было легко на душе. Эгоистично и
альтруистично одновременно. Отличный рецепт по очистке совести.
К счастью, ключи от машины Мэтта приколоты дротиком к доске дартс в
кухне, и через несколько минут я, помахав подружке через дорогу, загружаюсь
в авто Мэтта и подстраиваю под себя сиденье и зеркало. Вставляю ключ
зажигания. Объезжаю вокруг квартала и думаю: "Так, страховки у меня нет.
Если Мэтт хотя бы заподозрит, что я брал его тачку, он отрежет мне яйца и
заставит их съесть". Припарковавшись в переулке, подальше от автобусной
остановки, выключаю двигатель и включаю радио.
Четыре песни, один дорожный обзор, один выпуск новостей и еще две
сигареты. Наконец я решаюсь на риск. Вылезаю из машины и иду проверить,
безопасна ли улица. Подходя к углу дома, замедляю шаг, чтобы выглянуть и
удостовериться, что Брэдшоу покинула мою территорию. Но в этот самый момент
мимо проезжает автобус. Я столбенею, взгляд мой прикован к окну автобуса,
откуда на меня пристально смотрит Кэтрин Брэдшоу. Я вижу, как она качает
головой и на прощанье показывает мне средний палец.
Иногда не нужно быть телепатом, чтобы угадать чужие мысли. Особенно
когда тебя посылают.

***

Близится вечер. Я в своей мастерской, курю, прислонившись к стене, и
рассматриваю холст, стоящий на мольберте. Я только что передвинул его к
большим стеклянным дверям, выходящим в сад. Солнце заливает комнату светом,
словно лампочка без абажура.
Моя мастерская расположена в дальнем конце дома. Белизна потолка и
стен разбавлена набросками и пробами палитры. Дощатый пол не покрыт лаком.
Переехав сюда, я первым делом содрал с пола старое, перепачканное пивом
ковровое покрытие и тем ограничился. Мэтту было все равно - отчасти потому,
что в этой комнате и раньше царил бардак - коробки и хлам, которые Мэтт так
и не удосужился разобрать после переезда из Бристоля, отчасти еще и потому,
что он знал: у меня нет денег на другое жилье. Теперь, когда мы содрали
ковер и перекрасили стены, только бильярдный стол напоминает о былой славе
заведения "Войско Черчилля".
Единственное, о чем я не соврал вчера Брэдшоу, - это о том, что по
пятницам я не работаю. По крайней мере на своей основной работе. В галерее
Поли я появляюсь по вторникам, средам и четвергам. Поли называет меня своим
управляющим, но, поскольку я единственный его сотрудник, большой гордости
от этой должности я не испытываю. Работа моя заключается в том, чтобы
сидеть за столом у входа в галерею, читать журналы или романы и ждать,
когда зазвонит телефон (что происходит крайне редко, и обычно это звонит