"Василий Лобов. Дом, который сумасшедший (роман)" - читать интересную книгу автора

кричал я сам себе шепотом про себя, я предам и братца Белого
Полковника, и братца Цезаря X, всех наших братцев предам, стану предателем
Нашего замечательного Дома!
Я вскочил со скамейки.
"Ну ты даешь, - рявкнул я на себя, - ты что, трезв?! Трезв на
спецслужбе?! Куда ты метишь? В предатели Нашего Дома метишь?! Врагам
продался, а, братец Пилат III? Никак нет, братец Пилат III, никому я не
продался - держал пальцы крестиком, когда мечтал о предательстве. Молчать!
Так точно! Служить! Так точно! В стойку! Так точно!"
Я застыл по стойке смирно двадцать первой степени... и подумал, что,
если я отдам записи братцу Белому Полковнику, стану предателем братца
Принцессы.
Мои кости в ногах подкосились, мое тело рухнуло на скамейку.
Я, братец Пилат III, стану предателем братца Принцессы? Братца,
которого люблю и который любит меня? Я стану его предателем? С ума ты сошел,
что ли, братец Пилат III?
Но твой, братец Пилат III, святой долг перед Нашим Домом? О нем ты
забыл? Встать! Молчать! Служить! Самозабвенно служить!
"Да пошел ты куда подальше!" - крикнул я сам на себя во весь свой
внутренний голос. Надоело! Вставать надоело, молчать надоело, служить
надоело. И что это за долг такой, если он толкает меня на предательство
братца, которого я люблю? Неправильный это долг, вот что. Неправильный, если
вообще толкает на предательство. Может, если у них тут все наоборот, если
белое - это черное, левое - это правое, а Низ - это Верх, то и
сумасшедшие у них - вовсе не сумасшедшие?..
Что же делать-то, а?
Я вдруг отчетливо представил себе, что будет, если я отдам, эти записи
по назначению, и что будет, если не отдам. Если не отдам, меня самого, можно
не сомневаться, отдадут куда следует. И тогда я уже никогда-никогда не увижу
братца Принцессу. Если все же отдам - сам не смогу увидеть, не посмею.
Меня охватило состояние полной безысходности. Состояние полной
безысходности повергло меня в состояние полной растерянности. Состояние
полной растерянности начало разрывать меня на части.
Но на части мне не позволило разорваться то, что я увидел. Поскольку
то, что я увидел, разбило параличом все мои разрывающиеся составляющие. Из
телефонной будки, стоявшей неподалеку, на улицу стало просачиваться белое
дымное облачко, материализуясь в братца, как две капли воды похожего на меня
самого, но только в двадцатиоднозубой короне на голове и в очень
широкополосом фраке со всеми пуговицами на теле.
Я вскочил со скамейки.
- Голос узнаешь? --т произнес братец, как две
капли воды похожий на меня самого, голосом братца Белого Полковника.
Я молча кивнул, а братец Белый Полковник в моей личине протянул вперед
руку.
- Давай ордена.
Я покачал короной, сначала - неуверенно, но потом - решительно.
- Ты сошел с ума? Отдай!
Я сделал шаг назад. Братец Белый Полковник в моей личине рассмеялся так
весело и звонко, что было отпустивший меня паралич разбил меня снова.
Я покачал короной.