"Василий Лобов. Дом, который сумасшедший (роман)" - читать интересную книгу автора

такое на уме, что мешает соглашению. Вот и приходится идти на поводу... А
платье сегодня демонстрировалось в витрине магазина "Шик" на высокой
беловолосой манекенщице...
- Это и есть братец Мадонна. Давай нам деньги.
Я открыл сейф, достал мешочек и отсчитал две сотни пятнадцатизубовиков.
Прибавил к ним из крохотного незаметного тайного мешочка десять
шестнадцатизубовиков, один из которых, как выигранный в сделке, спрятал себе
в потайной карман фрака.
Зазвонил телефон. Это был секретный спецтелефон, напрямую связывавший
хранилище с персональным кабинетом братца Цицерона П.
Приняв стойку "смирно" шестнадцатой степени, я бодро рявкнул в трубку:
- Чего изволите?
- Изволю тебя, так сказать, поздравить, так сказать, братец, так
сказать, Пилат, так сказать, III, - сказал тот. - Подписан, так сказать,
приказ о твоем понижении. Завтра ты неумолимо выходишь в ядовитую... - У
меня перехватило дыхание и все остальное. Умеют же работать ударно, полгода
в один день, когда есть соответствующее указание! Не пришлось мне даже
собирать ни одной справки о собственном характере! Сразу видно, кто приложил
к этому делу корону! - Выход в пятнадцать, так сказать, ноль-ноль, а утром
тебя примут в, я бы сказал, министерстве.
- Весьма признателен, братец Цицерон II.
- Мне тут намекнули конфетадиционально, что в нашем славном
орденоносно-знаменосном министерстве на твою, так сказать, голову возложат,
я бы сказал, новую корону...
- Братец Цицерон II! - взвизгнул я от восторга, охватившего мой язык.
- Зуб тебе в корону!
- Три зуба... пять зубьев в твою!
В трубке послышались короткие гудки. Я торжественно посмотрел на братца
Малюту Скуратова XXXII, его лицо побелело, особенно шрам, который был на
лице.
- Ну? - спросил он.
- Понизили! Назначили на новую синекуру! С выходом в эту самую
ядовитую, окружающая среда ее подери!
- Новые знакомые?
- Естественно.
- Везет"рке некоторым...
- Слава Самому Братцу Президенту!
- Слава Кабинету Избранных!
На радостях я залез в карман и выудил оттуда шесть пятнадцатизубовиков.
Положил их на край стола.
- По три тебе и братцу Мадонне, но только, чур, чтобы платье было в
моем хранилище через полчаса.
Братец Малюта Скуратов XXXII убрал монеты и наполнил наполовину бокалы.
- Твое понижение!
Когда он ушел, я блаженно расслабился на стуле под портретом Самого
Братца Президента, где сидеть на стуле мне предписывала инструкция. Мне было
так радостно, как не было радостно никогда. Ну и денек, размышлял мой ум в
извилинах моих кишок, вот уж действительно... привалит, так привалит,
счастье, так счастье, а если привалит счастье, то хоть стой, хоть падай. А
все из-за случайной встречи с братцем Принцессой, слава Самому Братцу