"Юрий Лоцманенко. Белый, белый каштановый цвет " - читать интересную книгу автора

мяч, девочка сейчас спасет тебя!..

И тотчас прозвучал пронизывающий скрежет автомобильных тормозов; мгновенно
напрягшись, я бросился вслед за ребенком, ощутил страшный короткий удар, и
желтый, желтый, желтый мяч исчез где-то в глубине неизведанной бездны....


Двое внесли в неестественно чистую комнату больничные носилки, поставили
их осторожно перед граненым черным шкафом и вышли.

- Вот мы и встретились впервые, - сказал неподвижный человек на носилках.
- Как мне называть тебя? По имени? Ведь ты лишь машина, умная, чувствующая и
непонятная машина. Откуда я знаю, что ты взял от меня все, не позабыл частицы
моего "я"?.. Не молчи! Стоит ли от меня что-нибудь утаивать? Все известное мне
должен помнить ты, голос мой должен быть и твоим голосом, ты должен видеть
меня моими глазами... Я дал тебе жизнь!

- Скрывать я не стану ничего. Зачем? Это наша первая встреча, верно. А
может, и последняя. Еще в то время, когда мое сознание заключалось в тебе
одном, когда еще не появилось это страшное чувство раздвоенности, мир был
удивителен и непрост. Сейчас - тем более. Поэтому не говори мне: ты должен.

- И все же ты машина, быть человеком ты не можешь. В чем-то обязательно
обнаружится различие...

- А какое между нами различие? Материальная форма? Пускай я стою здесь
недвижимо, мертвый и одновременно живой черный ящик, но ведь и тебя привезли
сюда неподвижного, не способного к активному действию, и в нас обоих живет
лишь одно - мозг. Желтый мяч, мостовая, перебитый спинной хребет. Случайность,
Возможно, ты находишь различие в самой конструкции мыслительного аппарата?
Пустое! Различен только материал, функциональная тождественность уравнивает
нас. А форма всегда бесконечно разнообразна.

- Но чувства, человеческие чувства? Любовь, страх, отчаяние и радость?
Боль, наконец, наслаждение, гнев?..

- Я ощущаю все. Я знал их раньше, когда был человеком, тобой, они перешли
ко мне и сейчас. Мы двуедины. Неужели ты думаешь, что мне не больно произнести
имя Таня? Не в моей власти забыть и твою, человеческую боль, крик порванных,
невосстановимых нервов, и долгие месяцы больничной койки, и неподвижность, и
упрямую надежду. Теперь мы знаем - надежда была тщетной. Врачи дали тебе
отсрочку, чтоб ты создал меня. Но ты умрешь. И умрешь скоро, а вместе с тобой
исчезнет та часть моего двуединого "я", которая не принадлежит мне уже сейчас.

- Как ты жесток, ящик!

- Разве жестокость - сказать правду себе самому? Не забывай: мы - одно.
Нас разделяет пространство и время, мы существуем в несоизмеримых координатах,
но мы - одно. А разве не жестокость с твоей стороны - решиться на преступный
эксперимент? Кто дал тебе такое бесчеловечное право - создать меня?