"Святослав Логинов. Часы" - читать интересную книгу автора

прислушиваются к очередной байке мастера. Севодняев поспешно втянул
браслет в рукав, зажал его перчаткой, но все же продолжал чувствовать
дрожащие толчки, словно второй пульс проснулся в предплечье.
На следующий день Севодняев опоздал на работу. Вышел из дома вовремя,
шел привычным ровным шагом и... опоздал на двадцать минут. И ровно на
двадцать минут отстали часы на руке Севодняева.
"Неужто снова в мастерскую?" - тоскливо подумал Севодняев.
Однако, к вечеру "Электроника" показывала время совершенно точно.
Весь рабочий день часы мчались как угорелые, и вслед за ними лихорадочно
торопился Севодняев. За день Севодняев подготовил к согласованию нормы
расхода пара на единицу продукции, а часы вернули себе славу точного
инструмента.
С этого дня между Севодняевым и его часами установилась прочная, хотя
и не очень понятная связь. Часы уже не вихлялись на ремешке, не старались
незаметно потеряться, они сидели как влитые. Кроме того, больше Севодняев
никуда не опаздывал, в ответственные минуты часы были точны, как хорошо
вышколенный секретарь. И все же Севодняев знал, что с часами не ладно.
Порой секунды на циферблате засыпали, время цедилось по каплям, и
вместе с часами впадал в спячку и их владелец. В такие моменты Севодняеву
казалось, что весь мир, взбесившись, галопирует куда-то, и догнать его нет
никакой возможности.
Иногда же, вселенная замирала, один Севодняев оставался нормальным
человеком среди всеобщей летаргии. В недолгие периоды просветления
Севодняев узнавал, что его видели стремительно несущимся куда-то.
- Бег трусцой, - вынужденно врал Севодняев. - Очень полезно.
- Ничего себе - трусца, - возражали знакомые. - На рекорд шел.
Такое положение дел привело к тому, что Севодняев, вместо того, чтобы
вести, как собирался, активную жизнь, перестал поддерживать какие бы то ни
было контакты с другими людьми и остался один. Теперь Севодняев подолгу
сидел за столом, наблюдая, как часы откусывают от настоящего одну секунду
за другой, превращая их в прошлое. Серый экранчик двадцать на десять
миллиметров заменил ему и немногих друзей, и развлечения, и даже
телевизор. Иногда Севодняев вспоминал, что надо бы сходить к бабушка,
поздравить ее с приближающимся новым годом, но наплывала ленивая истома, и
Севодняев оставался за столом.
Новый год Севодняев встречал возле часов. За стеной глухо играла
музыка, в окнах дома напротив разноцветно мигали елки и голубели пятна
включенных телевизоров. В комнате разливался полумрак, цифры на экране
различались с трудом. В последний момент Севодняев врубил подсветку.
Двадцать три часа, пятьдесят девять минут, пятьдесят девять секунд... Еще
чуть-чуть, и перед Севодняевым выстроился ряд нолей. Вот и весь Новый год.
Правда, где-то в полупроводниковой глубине произошли изменения.
Сменилось число, передвинулся месяц. Время идет, оно уходит даже если
непрерывно смотришь на часы, стараясь поймать его.
Севодняев коснулся выступающей кнопки, чтобы взглянуть на наступивший
в часах январь. Ему нравилось манипулировать с часами, сам себе он казался
в эти мгновения пианистом или оператором изысканно-сложной машины.
Цифры послушно переменились. Теперь часы показывали число и месяц.
Тридцать второе декабря.
У Севодняева больно кольнуло под лопаткой, волной отдало в руку.