"Олег Логинов. Янкелевич в стране жуликов " - читать интересную книгу автора

называлось у них "мягкая посадка". Впрочем, она не всегда была "мягкая".
Иногда случалось, что одеяло растянуть не успевали и испытуемый весьма
болезненно приземлялся на шахматы.
Персонально для новичков существовал экзамен по астрономии. Впервые
попавшему в камеру говорили, что ночью он должен будет отыскать на небе в
телескоп пять созвездий. На его естественный вопрос - откуда здесь
телескоп, отвечали, что сделают, пусть не волнуется. А после отбоя, когда в
ночном небе зажигались звезды, экзаменуемому надевали на голову вывернутую
наизнанку кожаную куртку, один рукав которой вытягивали вверх, на подобии
телескопа, и медленно водили из стороны в сторону, чтобы он мог обозреть
панораму далеких планет и созвездий. В конце экзамена новичку делали
какую-нибудь гадость. Хорошо, если в рукав просто выплескивали банку воды,
а могли плеснуть и мочи. Во многом это зависело от того, чья была куртка,
используемая для телескопа. Если самого новенького, то не жалко.
Частенько подростки развлекались и просто играми из арсенала
младшеклассников. Например, играли в войнушку, плюясь бумажными шариками из
трубочек, или же устраивали воздушный бой бумажными самолетиками. Эти
вполне невинные развлечения доставляли им столь же большое веселье, как и
другие, довольно жестокие и злобные, отчего складывалось впечатление, что у
здешнего контингента в головах все перемешалось и грани между приемлимым и
плохим они уже не различают.
Любопытство к американцу постепенно сходило на нет, и присутствие его
негроидной физиономии неподалеку стало привычным и обыденным. Он своими
воспитательскими обязанностями не переутруждался, единственно пару раз
разогнал по разным углам поцапавшихся пацанов, а так все больше лежал на
нарах, задумчиво уставившись в потолок. Антона в камере больше никто не
третировал, соглашение между Ангелом и Моревым действовало. Зато для самого
Веньки имелись причины опасаться. Наиль не скрывал, что затаил на него
злобу и выжидает случая, чтобы посчитаться. Татарин вытащил их ботинка
супинатор и, часами сидя, подогнув по-восточному ноги, точил его о бетонный
пол, то и дело выразительно поглядывая на Морева, дабы тот не сомневался
для кого готовится заточка. Венька тоже предпринимал попытки
психологического устрашения вероятного противника. Каждый день он по
несколько часов тренировался: отжимался на кулачках, отрабатывал удары и
каты, методично, нудно набивал себе кентусы и шуто (точка на наружной
поверхности кисти недалеко от запястья, которой наносится "рубящий" удар).
От этих двоих, словно от полярно заряженных концов батареи,
распространялось вокруг напряжение, но в соприкосновение они не входили.
Зато Ангел был сама доброта, как будто задался целью оправдать свою кличку.
Как-то вернувшись в камеру после встречи с адвокатом, он принес торт и
обьявил, что у него сегодня день рождения. Пацаны, давно не вкушавшие
ничего подобного, были в восторге. Торт оказался помятым и подтаявшим, но
все равно очень вкусным. По кусочку досталось всем.
- Лафа, - погладил живот Наиль, махом проглотивший свой кусочек и
сейчас старательно облизывая остатки крема на губах. - Еще бы водки ведро,
заводной музон и телок, вот тогда совсем все в елочку.
- Водки и телок не прислали, зато могу предложить покурить, -
улыбнулся Ангел.
- От курева у меня уже кашель, - скривился Наиль.
- Смотря что курить.... От моего курева бывает не кашель, а