"И.Лоликаренко (сост.). Особое задание. Сборник воспоминаний советских чекистов " - читать интересную книгу автора

врагов революции. И кто оказался в лагере врага, в одном стане с
белогвардейцами и иностранными интервентами, пусть отвечает за содеянное.
Нельзя уйти от суда людского, прикрываясь вывеской той или иной партии,
может быть революционной при царизме. Могу заверить вас, что никто, не
причастный к контрреволюции, не пострадает. В то же время, говорю вам
открыто, виновные в черных, грязных делах понесут строгую кару, каждый по
своим заслугам. Поступить иначе - означает предать дело Октябрьской
революции и социализма, дело, ради торжества которого пролито столько
крови и принесено столько жертв.
Теперь решайте сами, товарищи, можно ли арестованных максималистов,
обвиняемых в контрреволюции, без разбора дела освободить из тюрьмы и дать
им возможность снова продолжать преступную деятельность, - заключил
Дзержинский.
- Нельзя! Пусть сидят до разбора дела! Интересы революции дороже всего!
- ответили присутствующие, все еще находясь под впечатлением только что
услышанных слов.
Всем казалось, что наша беседа подошла к концу. Но в это время член
комиссии Хренов, наиболее заядлый максималист, неожиданно спросил:
- Скажите, Дзержинский, неужели вы, большой революционер, бывший
царский узник и каторжник, можете легко карать людей, вплоть до расстрела?
На лице Дзержинского вспыхнули красные пятна, он обвел присутствующих
пристальным взглядом и сказал:
- Нет, не легко, очень тяжело. Но теперь я спрошу вас: если рабочий
класс проявит жалость к своим врагам, пролившим море человеческой крови,
что произойдет с ним самим? А произойдет то, что он не устоит в борьбе.
Тогда победившая буржуазия расстреляет и повесит сотни тысяч рабочих и
крестьян, устелит трупами улицы городов и сел и, будьте уверены, не
проявит никакой жалости.
Перед нами пример Парижской коммуны. Вспомним, как французская
буржуазия расправлялась с побежденными коммунарами, как она варварски
расстреливала и терзала их. У нас, в случае поражения революции,
повторится то же самое в невиданных размерах. А разве зверства, расстрелы,
нечеловеческие пытки, творимые Колчаком, Деникиным и другими
белогвардейцами-палачами, не служат для трудящихся масс страшным
предупреждением?
Вопрос стоит так: или мы их, или они нас. Но есть большая разница между
нами и нашими врагами. Мы боремся, чтобы освободиться от цепей рабства и
установить лучшую жизнь для всех трудящихся. Они борются, чтобы снова
надеть на нас цепи рабства и вернуть себе праздную, развратную жизнь. Так
что дело не в том, легко или тяжело расправляться с врагами, а в том, в
интересах какого класса ведется эта расправа и каким целям она служит.
Предвзято заданный вопрос обернулся против того, кто его задал. Ответ
Дзержинского помог членам нашей комиссии еще лучше уразуметь, на страже
чьих интересов стоит Чрезвычайная комиссия и в какой сложной обстановке ей
приходится работать.
- Прошу по-честному, по-рабочему, не лукавя, рассказать товарищам на
митинге все, что узнали и услышали здесь, - таким напутствием, пожимая нам
руки, проводил Феликс Эдмундович членов комиссии.
- Какой превосходный человек! - спускаясь по лестнице, взволнованно
сказал Егор Минаев, один из членов комиссии.