"Андрей Анатольевич Ломачинский. Командировка (2-й Ирак глазами 'пиджака') " - читать интересную книгу автора

устройству. Похоже, что лопухнулись - то не мина. Ну ничего, береженного Бог
бережет. Командир "Гризли", сержант-специалист 1-го класса в Ираке воюет уже
второй раз, его такое не смущает, и торопиться он не хочет, к тому же в его
родном Мизури у него семья. Ротному и комбату идет рапорт в одно слово -
"желтый". Значит особой опасности для саперной машины нет, но и ехать туда
пока нельзя.
На ковш быстро цепляют здоровый коготь. Крепление его чрезвычайно
простое, но с хитринкой - если медленно давить на землю, то коготь
становится как бы одним целым с ковшом, а если вдруг произойдет взрыв, то
коготь отлетит, а ковшу ничего не будет, ну может какой зуб поломается, а уж
зуб поменять дело минуты. На всякий случай сержант выгнал из "Гризли" двух
своих солдат-помощников, опять поднял нож, как рыцарский щит, и прикрыл окна
бронежалюзями, копать он будет, смотря через монитор - на ковше и снаружи
корпуса есть телекамеры. Солдаты забежали за танк Мак-Фарлинга, и тот дал по
радио команду "все чисто" - в смысле копай свою непонятную мину. Коготь
легко вошел в воронку, оставшуюся на месте взрыва, и экскаватор быстро
превратил ее яму. Затем сержант положил ковш на землю рядом с ямой и
протащил его прямо к своей машине, оставив вспаханную дорожку - простейший
прием, чтоб самому не нарваться на противопехотную пластиковую мину. Через
секунду он, держа в руках один фонарик, вышел на эту дорожку. Свой шлемофон
он оставил включенным; у каждого есть цифровая рация, которая автоматически
переключается на автономный режим, если выйти из техники. В эфир понеслись
упоминания иракцев, как motherfuckers (сожителей с собственными матерями ),
бросающих мусор, где попало. Подойдя к яме, сержант посветил туда фонариком,
а затем без всяких колебаний спрыгнул вниз. Из ямы показались его две руки,
держащих какую-то ржавую железяку, похоже, переборку от нефтяной вышки.
Ребята во всех ближайших танках дружно заржали. Сержант стал
оправдываться, что с прибытия он не возится и пятнадцати минут, а потом не
выходя из эфира просто замурлыкал под нос подзабытую песенку "Кокоджамбо",
где просилось проделать какую-нибудь глупость. На лапу "Гризли" опять
повесили миноискатель, но теперь штангой поперек - устройство быстро
скользило по ней из стороны в сторону, прочесывая полосу перед машиной,
шириной добрых двенадцати метров и маркируя по краям эту полоску флажками.
Позади тащился куб "раколовки". Гризли уверенно выползла на уже проверенный
пятачок и пошла к самому краю предполагаемого минного поля, правда, своим
ножом-клином все же раскидывала верхний слой земли по сторонам - гарантия от
противопехотных мин, которые могут быть вообще без металла. Танкам они
ничего не сделают, но лишний раз их взрывами ослаблять гусеницы тоже не
охота. Наконец миноискатель снова пискнул и плюнул на землю своей краской.
Гризли немного отъехала, а затем покрутилась на месте, создавая
гарантированно-безопасную зону, и развернулась, поставив "раколовку" на краю
созданного пятачка. Сержант опять выпрыгнул из машины, подошел к "раколовке"
отцепил ее и что-то там щелкнул. "Раколовка" осела на грунт и раскрылась -
ее стенки опустились и там оказался еще один ящик. Этот ящик быстро
приподнялся в наклонную позицию, и стал чем-то напоминать русскую установку
"Град", только какую-то квадратную. Сержант опять спрятался за броню своей
"Гризли", а через миг "раколовка" весело изрыгнула сноп огня, и из нее на
реактивной тяге вылетела громадная длинная сетка около пяти метров шириной и
более ста метров длинной. В узлах этой сетки находилось без малого
семнадцать тысяч специальных противоминных зарядов. Сетка ровно легла на