"Джек Лондон. Бурый волк (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

никогда ни к кому так не ластится. А потом, ты обратил внимание как он
лаял? Он просто был вне себя от радости. А отчего? Ну, разумеется, оттого,
что нашел мистера Миллера.
Бицепсы Уолта перестали напрягаться. Даже плечи его безнадежно
опустились.
- Ты, кажется, права, Медж, - сказал он. - Волк наш не Волк, а Бурый,
и, должно быть, он действительно принадлежит мистеру Миллеру.
- Может быть, мистер Миллер согласится продать его? - сказала она. -
Мы могли бы его купить.
Скифф Миллер покачал головой, но уже совсем не воинственно, а скорей
участливо, мгновенно отвечая великодушием на великодушие.
- У меня пять собак было, - сказал он, пытаясь, по-видимому, как-то
смягчить свой отказ, - этот ходил вожаком. Это была самая лучшая упряжка
на всю Аляску. Никто меня не мог обогнать. В тысяча восемьсот девяносто
пятом году мне давали за них пять тысяч чистоганом, да я не взял. Правда,
тогда собаки были в цене. Но не только потому мне такие бешеные деньги
предлагали, а уж очень хороша была упряжка. А Бурый был лучше всех. В ту
же зиму мне за него давали тысячу двести - я не взял. Тогда не продал и
теперь не продам. Я, видите ли, очень дорожу этим псом. Три года его
разыскиваю. Прямо и сказать не могу, до чего я огорчился, когда его у меня
свели, и не то что из-за цены, а просто... привязался к нему, как дурак,
простите за выражение. Я и сейчас просто глазам своим не поверил, когда
его увидал. Подумал, уж не мерещится ли мне. Прямо как-то не верится
такому счастью. Ведь я его сам вынянчил. Спать его укладывал, кутал, как
ребенка. Мать у него издохла, так я его сгущенным молоком выкормил - два
доллара банка. Себе-то я этого не мог позволить: черный кофе пил. Он
никогда никакой матери не знал, кроме меня. Бывало, все у меня палец
сосет, постреленок. Вот этот самый палец. - Скифф Миллер так
разволновался, что уже не мог говорить связно, а только вытянул вперед
указательный палец и прерывистым голосом повторил: - Вот этот самый палец,
- словно это было неоспоримым доказательством его права собственности на
собаку.
Потом он совсем замолчал, глядя на свой вытянутый палец.
И тут заговорила Медж.
- А собака? - сказала она. - О собаке-то вы не думаете?
Скифф Миллер недоуменно взглянул на нее.
- Ну, скажите, разве вы подумали о ней? - повторила Медж.
- Не понимаю, к чему вы клоните.
- А ведь она, может быть, тоже имеет некоторое право выбирать, -
продолжала Медж. - Может быть, у нее тоже есть свои привязанности и свои
желания. Вы с этим не считаетесь. Вы не даете ей выбрать самой. Вам и в
голову не пришло, что, может быть, Калифорния нравится ей больше Аляски.
Вы считаетесь только с тем, что вам самому хочется. Вы с ней обращаетесь
так, будто это мешок картофеля или охапка сена, а не живое существо.
Миллеру эта точка зрения была, по-видимому, внове. Он с
сосредоточенным видом стал обдумывать так неожиданно вставший перед ним
вопрос. Медж сейчас же постаралась воспользоваться его нерешительностью.
- Если вы в самом деле ее любите, то ее счастье должно быть и вашим
счастьем, - настаивала она.
Скифф Миллер продолжал размышлять про себя, а Медж бросила