"Джек Лондон. Китаеза" - читать интересную книгу автора

пожизненно, на горе и муки, несчастных, повинных только в том, что они
люди и подвержены соблазнам.
А Чо всего этого не понимал. Он сидел в зале суда и ждал, когда
бестолковые судьи вынесут свое решение, которое освободит его с товарищами
из тюрьмы и позволит им вернуться на плантацию отрабатывать оставшийся по
контракту срок. Теперь уже скоро будет приговор. Разбор дела подходит к
концу. Это по всему видно. Свидетелей больше не опрашивают, да и
французские дьяволы перестали трещать. Даже они, наконец, уморились и ждут
не дождутся решения суда. И в ожидании приговора А Чо стал припоминать,
как он подписал контракт и сел на пароход, отправлявшийся на Таити. В
приморской деревушке, откуда А Чо был родом, прокормиться становилось все
трудней и трудней, и он не помнил себя от счастья, когда ему представился
случай поехать на пять лет в южные моря и зарабатывать там по пятьдесят
мексиканских центов в день. Мало ли взрослых мужчин в его деревне гнули
спину целый год за десять мексиканских долларов, и мало ли женщин за
половину этой суммы плели сети круглый год. В домах богатых лавочников
служанкам платили в год четыре доллара. А он будет получать целых
пятьдесят центов в день; за день, один единственный день, такая куча
денег! Не беда, что работа тяжелая! Через пять лет его отправят домой, так
это и в контракте написано, - и больше он никогда не будет работать. Он
вернется богатым, у него будет собственный дом, жена и дети, и ребятишки
будут расти и почитать его... да, вот еще что: за домом он разобьет
маленький садик, уединенный уголок для размышлений и отдыха. Там у него
будет крохотный пруд с золотыми рыбками и три или четыре деревца, а на них
колокольчики, и чуть подует ветерок - они зазвенят. А сад свой он обнесет
высокой стеной, чтобы ничто его не тревожило и он мог бы спокойно думать и
отдыхать...
Что ж, три года из положенных пяти он уже отработал. Своим трудом
сколотил себе состояние: на родине он и теперь считался бы богатым
человеком. Еще каких-нибудь два года, и он навсегда расстанется с
плантацией на Таити и сможет до самой смерти все только думать и отдыхать.
Но сейчас он терпит убыток из-за того, что, на свою беду, оказался
свидетелем убийства Чун Га. Три недели он провалялся в тюрьме и каждый
день терял по пятьдесят центов. Ну, ничего, скоро суд решит, и он вернется
на плантацию.
А Чо было двадцать два года. Добродушный, всегда веселый, он то и
дело улыбался. Как и все азиаты, он был сухопарый, а лицо у него было
полное, круглое, как луна, и излучало такое благодушие и душевную теплоту,
какие редко встретишь у его соотечественников. И характер его
соответствовал внешности. Никогда он никому не досаждал, никогда ни с кем
не ссорился. Азартных игр не любил. Игрок должен быть черствым, а у него
была очень нежная душа. Он довольствовался теми маленькими радостями и
невинными утехами, которые доставляла ему сама жизнь. Он наслаждался
тишиной и покоем прохладного вечера после изнурительного рабочего дня на
хлопковом поле под палящим солнцем; мог часами сидеть, созерцая цветок, и
философствовать о тайнах и загадках бытия. Голубая цапля на узкой косе
песчаного берега, серебристые всплески летучих рыб или жемчужно-розовый
закат над лагуной приводили его в такой восторг, что он забывал о веренице
тягостных дней и об увесистой плетке Шеммера.
Шеммер, Карл Шеммер, был грубое животное, бездушная скотина. Но