"Джек Лондон. Кости Кахекили (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

достал пять медных пушек из Вайкики...
- Вот в эту самую пору и умер Кахекили! - быстро подхватил Кумухана.
- Ты очень мудр! Многое из старых времен ты знаешь лучше, чем мы, старые
канаки!
- Это произошло в 1829 году, - благодушно продолжал Пул. - Тебе было
тогда двадцать восемь лет, а мне двадцать, и я только что пристал к берегу
после пожара на "Черном Принце>.
- Мне было двадцать восемь, - подхватил Кумухана, - это верно! Я
очень хорошо помню медные пушки Боки из Вайкики. В ту пору Кахекили и
скончался в Вайкики. Люди до сих пор думают, будто его кости были отвезены
в Хале-о-Кеауе (мавзолей) в Хонаунау, в Кона...
- А много лет спустя были перевезены в Королевский Мавзолей сюда, в
Гонолулу, - закончил Пул.
- И есть еще люди, Канака Оолеа, которые и по сей день полагают,
будто королева Элис укрыла их с остальными костями своих предков в
огромных кувшинах в своей запретной комнате. Все это неправда! Я хорошо
знаю. Священные кости Кахекили исчезли навсегда! Они нигде не покоятся!
Они перестали существовать! Великое число ветров кона посеребрило прибой
Вайкики с той поры, как последний смертный глядел на последнего Кахекили!
Я один остался в живых из всех этих людей. Я последний человек - и не рад
тому, что остался последним...
Я был молод, и сердце мое горело, как раскаленная добела лава, тоской
по Малиа - она была среди домочадцев Кахекили. Горело по ней и сердце
Анапуни, но сердце у него было черное, как ты увидишь! В ту ночь, в ночь
кончины Кахекили, мы с Анапуни были на попойке. Анапуни и я были
простолюдинами, как все канаки и вахине, пировавшие с простыми матросами с
китобойного судна. Мы пьянствовали на циновках у взморья Вайкики возле
старого хейяу (храма), где теперь находится пляж. В ту ночь я узнал,
сколько могут выпить матросы хаоле. Что касается нас, канаков, то наши
головы разгорячились, были легки и трещали от виски и рома, как сухие
тыквы.
Дело было за полночь - я хорошо это помню, - когда я увидел Малиа,
никогда не показывавшуюся на попойках; она направлялась к нам по мокрому
песку взморья. Целый ад загорелся в моей душе, когда я заметил, как
смотрит на нее Анапуни - он был к ней ближе всех, потому что сидел
напротив меня в кругу пьянствовавших. О, я знаю, что во мне горели виски,
и ром, и молодость; но в то мгновение мой безумный ум решил, что, если она
заговорит с ним и с ним первым пойдет танцевать, я стисну его обеими
руками за горло и сброшу вниз, в прибой, шумевший возле нас, потоплю,
задушу, уничтожу препятствие, стоявшее между мною и ею! Имей в виду - она
никак не могла выбрать между нами и только он давно уже мешал ей стать
моей!
Это была красивая девушка с фигурой величественной, как у жены вождя.
И дивно хороша была она, когда шла к нам по песку в сиянии луны! Даже
матросы хаоле умолкли и, разинув рты, уставились на нее. Какая у нее была
походка! Я слышал, о Канака Оолеа, твои рассказы о женщине Елене, из-за
которой загорелась Троянская война. Так скажу тебе, что из-за Малиа куда
больше мужчин штурмовали бы стены ада, чем их бросилось на старый
городишко, о котором у вас в обычае так много и долго говорить, когда вы
выпьете чересчур мало молока и чересчур много джина.