"Джек Лондон. Две тысячи бродяг (Очерк)" - читать интересную книгу автора

мало воды. Де-Мойну было безразлично, лишь бы только избавиться от нас, а
мы были такими заядлыми оптимистами, что нам тоже было безразлично.
В среду 9 мая 1894 года мы отправились в путь. Это было начало нашего
грандиозного пикника, Де-Мойн легко отделался. Город, конечно, должен был
поставить бронзовую статую местному гению, избавившему Де-Мойн от
затруднений. Правда, Де-Мойн должен был заплатить за наши суда; пока мы
жили в сушилках, мы уничтожили шестьдесят шесть тысяч порций еды и взяли в
дорогу дополнительно двенадцать тысяч порций еды - чтобы предотвратить
голод в пустыне, но вы только подумайте, что бы произошло, если бы мы
оставались в Де-Мойне одиннадцать месяцев вместо одиннадцати дней. Уезжая,
мы пообещали Де-Мойну, что вернемся, если река нас не вынесет.
Иметь двенадцать тысяч порций еды в провиантской лодке очень хорошо,
и, несомненно, провиантские растратчики отведали этой еды, потому что
провиантская лодка сразу исчезла, и, например, моя лодка так ее и не
видела. Во время плавания военный строй был безнадежно нарушен. В любой
компании людей всегда есть определенный процент симулянтов, недотеп,
прожженных дельцов и обыкновенных смертных. В моей лодке было десять
человек, и это были сливки отделения "Л". Каждый был дельцом. Я был
включен в эту десятку по двум причинам. Во-первых, я был мастер в любое
время достать провизию, и, во-вторых, я был "Джек-Матрос" Я понимал толк в
лодках и в морском деле. Наша десятка забыла о существовании остальных
сорока человек отделения "Л", и когда мы не получили первого обеда, то
забыли и о провиантской лодке. Мы ни от кого не зависели. Мы двигались
вниз по реке сами по себе, прокладывая путь на нашей "скорлупке", обгоняя
все лодки нашей флотилии, и, увы, я должен признаться, иногда присваивая
себе продукты, заготовленные фермерами для всей армии.
На протяжении большей части трехсотмильного пути мы перегнали армию
на сутки или полсуток. Нам удалось раздобыть несколько национальных
американских флагов. Когда мы подплывали к небольшому городку или группе
фермеров, собравшихся на берегу, мы поднимали наши флаги и, назвавшись
флагманом флотилии, настойчиво допытывались, какая провизия заготовлена
для армии. Мы, разумеется, представляли армию, и провизию приносили нам.
Но в этом с нашей стороны не было никакой низости. Мы никогда не брали
больше, чем могли взять с собой. Но мы брали все самое лучшее. Например,
если какой-нибудь филантропически настроенный фермер жертвовал на
несколько долларов табаку, мы его брали себе. Мы также забирали сахар и
масло, кофе и консервы, но когда запасы состояли из мешков муки, или
бобов, или из двух-трех окровавленных воловьих туш, мы от них решительно
отказывались и продолжали свой путь, распорядившись погрузить всю эту
провизию на интендантские лодки, которые обязаны были следовать за нами.
Боже, наша десятка как сыр в масле каталась! Генерал Келли долго и
безрезультатно пытался перегнать нас. Он послал двух гребцов в легкой
лодчонке с выгнутым дном, чтобы они настигли нас и положили конец нашей
пиратской деятельности. Они действительно нас догнали, но их было двое, а
нас - десять. Генерал Келли уполномочил их арестовать нас, и они нам об
этом сказали. Когда мы выразили нежелание стать узниками, они спешно
направились вперед, к близлежащему городу, чтобы просить власти о помощи.
Мы немедленно сошли на берег, приготовили ранний ужин, а потом под
прикрытием темноты проскочили мимо города и его властей.
Во время путешествия я иногда вел записи в дневнике, и когда я