"Джек Лондон. Две тысячи бродяг (Очерк)" - читать интересную книгу автора

друг друга на веслах, и еще одеяла, кухонные принадлежности и наши
собственные вещи.
Мы по-прежнему причиняли генералу Келли неприятности. Он отозвал
своих всадников и заменил их тремя полицейскими лодками, которые шли в
авангарде и не разрешали ни одной лодке обгонять их. Судно отделения "М"
жестоко расправилось с полицейскими лодками. Мы могли легко обойти их, но
это было бы нарушением правил. Так что мы шли на почтительном расстоянии
за ними и ждали. Мы знали, что впереди лежит девственная фермерская страна
- великодушная страна, где еще никто не попрошайничал, но мы ждали. Пороги
- это единственное, в чем мы нуждались, и когда на излучине реки
показались пороги, мы поняли, что наступил долгожданный момент. Удар!
Полицейская лодка номер один врезается в гальку и садится на мель. Банг!
Полицейская лодка номер два следует за первой. Хлоп! Полицейская лодка
номер три разделяет судьбу первых двух. Конечно, наша лодка делает то же
самое, но раз-два - все перешли в хвостовую лодку, раз-два - все
перепрыгнули из хвостовой в головную, и раз-два - те, кто сидел в
хвостовой лодке, заняли свои места, и, подхваченные течением, мы помчались
дальше. "Стой! Стой, проклятые!" - вопили с полицейских лодок. "Как?
Остановите проклятое течение!" - с грустью отвечали мы, когда проносились
мимо, подхваченные безжалостным течением, которое увлекло нас вниз, скрыло
из виду и примчало к гостеприимному фермерскому краю, пополнившему наши
личные запасы лучшей частью своих пожертвований. Мы снова пили кофе
по-венски и рассуждали, что еда дается тому, кто ее хватает.
Бедный генерал Келли! Он разработал новый план. Весь флот шел впереди
нас. Отделение "М" Второй дивизии плыло на отведенном ему месте, то есть
сзади всех. Нам понадобился только один день, чтобы этот план рухнул. Нам
предстояло пройти двадцать пять миль трудного пути - сплошные пороги,
мели, перекаты и валуны. Это был тот самый участок реки, где сворачивали
себе шеи коренные жители Де-Мойна. Около двухсот судов вошли в эти воды, и
через некоторое время течение перемешало их. Это было причудливое
нагромождение лодок. Мы шли сквозь недвижную флотилию, как нож сквозь
масло. Мы не обходили отмели, перекаты и коряги, мы иногда шли прямо через
них, раз-два, раз-два, головная лодка, хвостовая лодка, головная лодка,
хвостовая лодка, все гребцы сзади, потом впереди, потом снова сзади. В ту
ночь мы стали на привал в одиночестве и бездельничали весь следующий день,
пока армия латала и чинила свои искалеченные лодки и с трудом пробивалась
к нам.
Упрямство наше было безгранично. Мы соорудили мачту, натянули паруса
из одеял и плыли по нескольку часов, как на прогулке, пока армия напрягала
все силы, чтобы не отстать от нас. Тогда генерал Келли решил прибегнуть к
дипломатии. В тот момент ни одна лодка не могла нас тронуть. Бесспорно, мы
были самым бесшабашным экипажем, когда-либо спускавшимся по Де-Мойну.
Полицейские лодки были упразднены. Полковник Спид был водворен к нам на
борт, и с этим выдающимся офицером нам выпала честь первыми прибыть в
Кеокук на Миссисипи. И здесь я сразу хочу сказать генералу Келли и
полковнику Спиду - вот вам моя рука. Вы были героями, вы оба, и вы были
мужчинами. И я раскаиваюсь по крайней мере в десяти процентах тех
огорчений, которые доставила вам головная лодка отделения "М".
В Кеокуке все лодки флотилии соединили в огромный плот, и после
однодневной задержки из-за дувшего нам навстречу ветра пароход потянул нас