"Джек Лондон. Шутники с Нью-Гиббона" - читать интересную книгу автора

переговоры. Во время этих переговоров Мак-Тэвиш установил весьма
своеобразный обменный курс на головы: за одного белого он обещал убивать
десять соплеменников Кохо. После того как Кохо убедился, что шотландец -
человек слова, на острове впервые воцарился прочный мир.
А Мак-Тэвиш тем временем выстроил бунгало и бараки, расчистил по
побережью джунгли и разбил плантацию. Потом он отправился на атолл
Тасмана, где бушевала чума; знахари утверждали, что зараза исходит от
плантации Грифа. Через год его снова призвали на Нью-Гиббон, чтобы
усмирить туземцев, и, уплатив штраф в размере двухсот тысяч кокосовых
орехов, старый вождь решил, что гораздо выгоднее поддерживать мир и
продавать кокосовые орехи, чем отдавать их даром. К тому времени он
утратил воинственный пыл юности, состарился и охромел на одну ногу: пуля
из винтовки Ли-Энфилда продырявила ему икру.



2

- Я знал одного малого на Гавайях, - сказал Гриф, - управляющего
сахарной плантацией; так вот он обходился в таких случаях молотком и
десятипенсовым гвоздем.
Они сидели на широкой веранде бунгало и наблюдали, как Уорс, здешний
управляющий, врачует больных. Это были рабочие из Нью-Джорджии, всего
человек двенадцать, и последним в очереди стоял парень, которому надо было
вырвать зуб. Первая попытка была неудачной. Уорс одной рукой вытирал пот
со лба, а в другой держал щипцы и помахивал ими в воздухе.
- И верно, сломал немало челюстей, - мрачно пробурчал Уорс.
Гриф покачал головой. Валленштейн улыбнулся и приподнял брови.
- Во всяком случае, он об этом не рассказывал, - ответил Гриф. -
Больше того, он уверял меня, что у него всегда получается с первого раза.
- Я видел, как это проделывают, когда плавал вторым помощником на
одном английском судне, - вставил капитан Уорд. - Наш старик пользовался
колотушкой, которой конопатят судно, и стальной свайкой. Он тоже выбивал
зуб с первого удара.
- По мне лучше щипцы, - пробурчал Уорс, засовывая их в рот
чернокожего.
Он начал тащить, но больной взвыл и едва не соскочил со стула.
- Да помогите же кто-нибудь, наконец, - взмолился управляющий, -
держите его крепче!
Гриф и Валленштейн схватили беднягу с двух сторон и прижали к спинке
стула. Однако тот яростно отбивался и все сильнее стискивал щипцы зубами.
Все четверо раскачивались из стороны в сторону. От жары и напряжения пот
лил с них градом. Пот лил и с пациента, но не от жары, а от страшной боли.
Вот опрокинулся стул, на котором он сидел. Уорс умолял своих помощников
приналечь еще немножко, приналег сам и, сдавив щипцы так, что зуб
хрустнул, изо всех сил дернул...
Из-за возни никто не заметил, как какой-то туземец небольшого роста,
прихрамывая, поднялся по ступенькам веранды, остановился на пороге и стал
с интересом смотреть на происходящее.
Кохо был очень консервативен. Его отец, дед и прадед не носили