"Джек Лондон. До Адама (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Ключ к пониманию своих снов, к осознанию их причины я обрел лишь
тогда, когда превратился в юношу и начал учиться в колледже. До тех же пор
никакого смысла в своих сновидениях я не улавливал, я не видел для них
никакой почвы. Но в колледже я познакомился с психологией и с учением об
эволюции и узнал, как объясняются различные состояния психики и душевные
переживания, какими бы странными они ни казались с первого взгляда.
Например, такой сон, когда человек падает с огромной высоты, - очень
распространенное явление, известное по собственному опыту фактически всем.
Профессор сказал мне, что подобный сон является проявлением нашей
расовой, родовой памяти. Корни его уходят в отдаленные, седые времена,
когда наши предки жили на деревьях. Падение с дерева было для них
опасностью, угрожавшей постоянно. Много людей гибло таким образом; всем
нашим предкам без исключения не раз приходилось падать, их спасало лишь
то, что они хватались за ветки, не долетев до земли.
Такое ужасное падение, когда гибель казалась неотвратимой, оставляло
в людях шок. Шок этот порождал молекулярные изменения в клетках мозга. Эти
молекулярные изменения передавались мозговым клеткам потомков, становясь,
таким образом, родовой памятью. Поэтому, когда мы, засыпая или уже во сне,
падаем с огромной высоты и просыпаемся с неприятным чувством, что вот-вот
должны были упасть и удариться, мы лишь вспоминаем, что происходило с
нашими предками, жившими на деревьях, и что врезалось путем изменений в
мозговых клетках в память человеческого рода.
Во всем этом нет ничего странного, как нет ничего странного и в
инстинкте. Инстинкт - это не более как привычка, вошедшая в плоть и кровь
и передаваемая по наследству. Кстати заметим, что в этих хорошо знакомых и
вам, и мне, и всем нам сновидениях, когда мы летим с высоты, мы никогда не
падаем и не ударяемся оземь. Такое падение означало бы гибель. Те из наших
предков, которые падали и ударялись оземь, как правило, умирали. Шок от их
падения, конечно, передавался мозговым клеткам, но они умирали тут же, не
оставляя после себя потомства. И вы и я - мы происходим от тех предков,
которые, падая, не долетали до земли; вот почему в наших снах ни вы, ни я
никогда не ударялись оземь.
А теперь мы коснемся вопроса о раздвоении личности. Мы никогда не
испытываем чувства падения с высоты, пока мы не спим, а бодрствуем. Наша
дневная личность таким опытом не обладает. Значит - и этот довод
неопровержим - должна быть какая-то другая и вполне определенная личность,
которая падает, когда мы спим, и которая должна обладать опытом падения с
высоты - обладать памятью опыта далеких предков, подобно тому, как наша
дневная личность обладает своим, дневным опытом.
Когда я понял это, предо мною забрезжил наконец свет. И скоро этот
свет, ослепительный и яркий, хлынул на меня и сделал ясным все то, что
было таинственным, жутким и сверхъестественным в моих ночных сновидениях.
Во сне я представлял собою отнюдь не того человека, каким был днем, - нет,
я был другою личностью, обладающею не нашим обычным, а совсем иным опытом,
или, в применении ко сну, памятью об этом совершенно ином опыте.
Но что же это за личность, этот некто? Когда он жил на этой планете
обычной дневной жизнью и накопил столь неведомый для нас опыт? Вот
вопросы, которые вставали передо мной и на которые дали ответ сами
сновидения. Он жил давным-давно, когда мир был еще юн, в тот период,
который мы называем средним плейстоценом. Он падал с деревьев, но не