"Фрэнк Лонг. Ночные страхи" - читать интересную книгу автора

со вздохом, похожим на всхлип. В мягком свете ночника ее светлые волосы
лучились.
- Я уверен, теперь мы сможем поговорить по-настоящему, - сказал доктор
Брэннон, чувствуя слабое раздражение, которое вызывала у него эта женщина. А
она была прекрасна даже спустя семь лет после смерти мужа.
В полном молчании доктор пододвинул к себе стул, уселся и взглянул на
мальчика поверх очков. Лицо Джонни виделось ему туманным овалом, на котором
сияли темные глаза.
Брэннон кашлянул и поправил очки. Теперь, видя лицо Джонни вполне
отчетливо, он ощутил странную беспомощность, причину которой не мог
определить. Ясно было, что выход найти можно: Джонни не болен физически, нет
у него и температуры Мать, очевидно, зря уложила его в постель и задернула
шторы, оставив на целый час в абсолютной темноте. Понятно, он теперь будет
щуриться, нервничать и, может быть, даже обидится. Не исключено, что не так
уж он и страдает, как это может показаться на первый взгляд. Доктор надеялся
на удачу.
Он пододвинулся вместе со стулом ближе к кровати и улыбнулся степенно и
дружелюбно.
- Если бы мы встретились с тобой в школе, я мог бы понять, что тебе не
хочется говорить об этом, - сказал доктор. - Ведь посторонние вряд ли знают,
что на самом деле ты смелый парень. Но я это знаю, Джонни. У себя дома ты,
разумеется, можешь поговорить начистоту со своим старым другом.
На мгновение Джонни отшатнулся, как при внезапном приступе боли, вдруг
резко наклонился вперед и сжал кулаки, а глаза его гневно засверкали.
- Это не мой дом! - воскликнул он, и это был уже голос не ребенка, а
умудренного жизнью старика, голос, полный горечи и отчаяния.
Доктор Брэннон с недоверием смотрел в сердитые глаза мальчика. Затем
его губы сжались, и он произнес горьким шепотом:
- Значит, малыш, ты сам обо всем догадался!..
Мать Джонни выпрямилась как ужаленная.
- Как он смог догадаться? - выдохнула она. - Никто из детей не знает об
этом...
- Как ты догадался, Джонни? - спросил доктор Брэннон.
Мальчик отрицательно замотал головой и вдруг опасливо оглянулся.
- Все в порядке, Джонни, не волнуйся, - успокоил его доктор Бэннон. -
Если не хочешь, можешь не говорить.
Он повернулся к матери мальчика.
- От детей ничего не утаишь! - сказал он. - Это невозможно! Это так же
глупо, как пытаться спрятать банку варенья на верхней полке. Не исключено,
что другие дети тоже кое о чем догадывались, а ему оставалось только сложить
два и два.
Доктор Брэннон снял очки и подышал на стекла.
- Детский ум изобретателен и изворотлив. Когда паренек вроде Джонни
пытается сложить два и два, у него в итоге получается цифра, которая не
укладывается ни в какие арифметические рамки. У него выходит не четыре, а
число, которое ближе всего к истине.
Мать Джонни присела на край кровати, обняла сына и поцеловала.
- Джонни... - прошептала она.
В глазах доктора Брэннона вспыхнули одновременно сострадание и надежда.
- Твоя мама рядом с тобой, - сказал он, - и хотя бы поэтому разве это