"Джулия Энн Лонг. Опасные удовольствия" - читать интересную книгу автора

- Сукин сын!
Айзая замер. Из всех вульгарностей, которые он мог произнести в
обществе, кто бы догадался, что именно эта ждала своего часа в укромном
уголке его мозга? Но когда речь шла о семье Эверси, он полагал, что этим все
сказано.
Он слышал взрывы, видел дым и понял: сегодня казни не будет. Айзая
медленно повернулся.
Рука Виолетты с иглой и ниткой замерла на полпути к вышивке. Рука сына
зависла над ферзем на шахматной доске. Неужели он собирался выиграть? Или
мошенничал?
Все они смотрели на него. "Это чем-то напоминает Помпеи", - подумал
Айзая. Словно один эпитет обездвижил их на целую вечность.
Айзая перевел взгляд на Фанчетту, ожидая увидеть укоризненный румянец
на щеках или беспокойно сжимающиеся и разжимающиеся пальцы на коленях. Так
было всегда, когда она чувствовала неуверенность.
Но руки Фанчетты спокойно лежали на обтянутых серым шелком коленях.
Интересно, сколько стоит это платье?
- Я думаю, казни сегодня не будет, - сухо сказал Айзая.
- Колин Эверси такой симпатичный, - подала голос Виолетта, - как можно
его повесить?
- Виолетта! - возмутилась кузина. Взгляды всех, кто был в комнате,
устремились к Виолетте, которой это очень нравилось.
Айзая подумал было, что это разрядило напряженную тишину в комнате, но
нет, на некоторое время она снова воцарилась.
Поэтому когда Фанчетта дважды хлопнула в ладоши, в звенящей тишине этот
звук показался сродни взрывам на улице.
Рядом с ней появился человек в дорогой ливрее, расшитой золотом. Это
тоже являлось одной из причин, по которой Айзая лишил жену содержания.
- Принесите еще хереса для всех, Освальд. Не вижу причины, почему бы
вам не выпить за семью и за то, что мы вместе. Но боюсь, вам придется
сделать это без меня. У меня очередной приступ головной боли, и я пойду к
себе в комнату на время.
Дети искренне обожали мать. Она поднялась и вышла из комнаты, шурша
шелком и слыша шепот сочувствия.
Айзая нахмурился, глядя ей вслед, затем подошел к Майлзу и сел
напротив.
Сквозь волокна мешка Колин мог только с трудом дышать и с трудом
смотреть. Он видел лишь тени и цветные пятна - людей или здания, - пока те,
кто его нес, пробирались сквозь толпу. Отовсюду слышался шум: визжали
женщины, откуда-то доносилась ругань, гул голосов и топот ног.
Они миновали кучку людей, которые пьяными голосами пели:

Похоже, мы никогда не увидим
Смерть Колина Эверси...

Эта проклятая песня жила своей жизнью.
Веревки врезались в запястья, руки онемели, но Колин держался изо всех
сил, поскольку это было лучше, чем болтаться на виселице. Он пытался
избавить разум от боли и неразберихи, но мысли путались. Что пользы от
мыслей, если его в любой момент могли посадить на штык?