"Федерико Гарсиа Лорка. Кровавая свадьба (Трагедия в трех действиях) " - читать интересную книгу автора

Пусть она знает, что я чиста и что я сойду с ума, но меня похоронят чистой -
ни один мужчина не любовался белизной моей груди. Мать. Молчи, молчи, что
мне до этого? Невеста. Да, я бежала с другим, бежала! (С тоской.) Ты бы тоже
бежала. Я сгорала на огне, вся душа у меня в язвах и ранах, а твой сын был
для меня струйкой воды - я ждала от него детей, успокоения, целебной силы.
Но тот был темной рекой, осененной ветвями, волновавшей меня шуршаньем
камышей и глухим рокотом волн. И я пошла за твоим сыном - ведь он был
холодным ручейком, - а тот посылал мне вслед стаи птиц, и они мешали мне
идти и веяли холодом на мои раны, веяли холодом на бедную иссохшую женщину,
девушку, обласканную огнем. Я не хотела, пойми! Я не хотела, я не хотела! Я
стремилась к твоему сыну, и я его не обманывала, но рука того подхватила
меня, как шквал. И он подхватил бы меня рано или поздно, даже если б я
состарилась и все дети твоего сына вцепились мне в волосы!
Входит Вторая соседка.
Мать. Ни она не виновата, ни я! (С горькой иронией.) Кто же тогда виноват?
Жалка, слаба и бесстыдна та женщина, что сбрасывает свадебный венок и
цепляется за краешек ложа, которое согрела другая. Невеста. Молчи, молчи!
Отомсти мне: я здесь! Посмотри, какая у меня нежная шея: тебе это будет
легче, чем срезать георгин в саду. Но нет! Я чиста, чиста, как
новорожденная. И достаточно сильна, чтобы доказать тебе это. Зажги огонь.
Поднесем к нему руки: ты - за своего сына, я - за свое тело. Первой
отдернешь их ты.
Входит Третья соседка.
Мать. Что мне твоя чистота? Что мне твоя смерть? Что мне до этого?
Благословенна пшеница, ибо под ней мои сыновья. Благословен дождь, ибо он
омывает мертвых. Благословен бог, ибо он всех нас упокоит.
Входит Четвертая соседка.
Невеста. Позволь мне плакать вместе с тобой. Мать. Плачь. Но у дверей.
Входит Девочка. Невеста становится у двери. Мать - на середине сцены.

Жена (входит и идет налево). Был прежде всадником прекрасным - теперь, увы,
он глыба снега. По ярмаркам и по горам он ездил, знал объятья женщин -
теперь один лишь мох ночной чело холодное венчает. Мать. Он, как
подсолнечник, стремился к любимой матери-земле, он чистым зеркалом казался.
Так пусть на грудь твою положат из горьких мирт прощальный крест, пускай
тебя покроет саван из шелка яркого, пусть плачет вода в руках твоих
спокойных. Жена. Четыре отрока склоненных несут их. Как устали плечи!
Невеста. Четыре отрока влюбленных несут по воздуху к нам смерть! Мать.
Соседки... Девочка (в дверях).
Их несут сюда. Мать. Не все ль равно: вот крест. Невеста.
Пусть крест всех защитит - живых и мертвых.
Мать. Соседки милые! Ножом, вот этим ножичком в тот день, что был судьбой
для них назначен, меж часом и двумя убили друг друга два мужчины сильных
из-за любви. А этот нож, а этот ножичек так мал, что выпадает он из рук, а
между тем он проникает незримо в глубь смущенной плоти, он останавливает бег
свой там, где дрожит в клубке сплетенном незримый корень наших криков...
Невеста. Ножом вот этим... Он так мал, что выпадает он из рук. Он рыбкою без
чешуи, он рыбкой, брошенной на берег, казался прежде, но в тот день, который
им судьбой назначен, меж часом и двумя друг друга ножом зарезали вот этим
два гордых и суровых мужа. Теперь лежат они недвижно, на их устах желтеет