"А.Ф.Лосев. Поздние века ("История античной эстетики" #7, книга 2) " - читать интересную книгу автора

текуча и действенна, а разум только нетекуч и бездействен, представляя собою
неподвижную и от всего отделенную субстанцию. В противоположность этому
Плутарх понимает неподвижность и простоту разума только в виде первичного и
отнюдь не самого совершенного его состояния. Однако, как учили многие
философы и прежде всего Аристотель, кроме "чистого" разума существует также
разум действующий. Эти действия организуют материальную область, но сами они
не материальны. По сущности своей действия эти, как действия разума, тоже
разумны, то есть обладают чисто смысловой природой. И вот эту-то смысловую
деятельность разума, или, как говорит Плутарх вместе со многими другими
философами, эту энергию разума, и надо называть фантазией113. Тут важно уже
само выражение: "Ум действует при помощи фантазии" (meta phantasias energein
ayton Philop. De an. 541, 20 Hayd.). Вот здесь-то, по-нашему, и залегает та
особенность учения Плутарха, которую мы назвали уникальной. Дело в том, что
термин "фантазия" настолько часто употребляется в греческом языке для
обозначения пассивно-отобразительной чувственности, что даже неправильно
переводить его по-русски как "фантазия", поскольку фантазия в теперешнем
смысле этого слова необходимо содержит в себе нечто активное и обязательно
построительное, и ни в каком смысле не пассивно-отобразительное. Именно у
Плутарха "фантазия", несомненно, обладает активно-построительным смыслом. Но
интереснейшим образом это активно-построительное функционирование
приписывается только мировому разуму, о котором прямо говорится, что без
этой фантазии он был бы бездеятельным, то есть он ничего не осмысливал бы в
окружающем его инобытии, то есть вовсе не был бы разумом. Человек совсем не
является таким божественным разумом, но зато человек все-таки причастен
этому божественному разуму; и поэтому его разумная деятельность, или его
фантазия, то налична в человеке, то не налична в нем. в) Таким образом,
Плутарх и здесь, в своем учении об активности фантазии, отнюдь не покидает
общеантичной платформы пассивности человеческого субъекта и его зависимости
от объективного бытия. Творчески-построительная деятельность фантазии
принадлежит только объективному миру, в котором основную роль играет
божественный разум. Этот божественный разум, создавая материальную
действительность, мыслит ее и тем самым творит ее, что и есть его
"фантазия". Человек же только подражает этой божественной фантазии, и потому
то подражает хорошо, то подражает плохо, а то и вовсе никак не подражает. В
итоге, однако, необходимо сказать, что учение Плутарха о
творчески-деятельной фантазии надо расценивать как уникальное для
античности, поскольку у других античных авторов оно фиксируется далеко не
столь определенно. Среди неоплатоников мы его встретим еще у Прокла (ниже,
с. 261) и Гермия. Намек же на эту энергийно-смысловую теорию фантазии мы
находили (выше, с. 114) еще у Ямвлиха. Наше общее впечатление от Плутарха
Афинского вполне совпадает с теми его эпитетами, которые имеются о нем в
дошедших до нас материалах, где говорится, между прочим, что он "великий" и
"удивительный".
2. Гиерокл Александрийский
Этот Гиерокл Александрийский был уже использован нами в предыдущем (ИАЭ
VI 54-63) для характеристики неопифагорейства. Дело в том, что Гиерокл
комментировал неопифагорейские "Золотые стихи", и этим его комментарием нам
и пришлось воспользоваться ввиду большой скудости и разбросанности
неопифагорейских материалов. Это обстоятельство избавляет нас от
необходимости еще раз излагать взгляды Гиерокла. Но сейчас необходимо будет