"Евгений Федорович Лосев. Миронов " - читать интересную книгу автора

сами сумерки ломали деревья в садах. Сигнал о приближении из степи табуна
повторялся еще и еще раз. Значит, хуторяне, - все на прогон!
Здесь парни и девушки, весело перекликаясь, еще не остывшие от игр,
встретят скотину и погонят ее по своим дворам.
Ребята приходят сюда рано. Солнце, падая вниз, еще только начинает
касаться верхушек верб в левадах, а они уже спешат освободиться от неусыпных
взоров матерей и быстрей прибежать на прогон, а то, не дай бог, игры
начнутся без них, и не успеешь наиграться, как табун появится на сторожевом
кургане. Будто в детстве или юношестве можно вообще когда-нибудь досыта
наиграться.
А как довольны бывают подростки, да и взрослые парни и девушки, когда
пастух далеко в степь уйдет с табуном и, не рассчитав время обратной дороги,
в темноте пригонит в хутор коров. Тогда можно безнаказанно и припоздниться,
постоять у плетня, молча глядя друг другу в глаза, беспричинно смеясь, и
оттого, что руки девать некуда, держаться за колышки, расшатывая плетень.
Или, примостившись на большом стволе вербы, неизвестно как попавшем
сюда, но обтертом до блеска постоянно шмыгающими в штанишках из суровины
мальчишками-казачатами, дерзкими и непоседливыми, - можно заигрывать друг с
другом, шутя ухаживать, присматриваясь к будущим женихам и невестам. Но
открыто все равно никто никому предпочтение не будет оказывать - засмеют,
проходу не дадут. Хотя и скрывать что-либо в хуторе невозможно.
Осведомленность у людей обо всех событиях полнейшая. Особенно, если это
касается особо деликатных дел. Вечером, поздними сумерками сладят, бывало,
любовь казак с казачкой, а ранним утром уже весь хутор оповещен об этом
событии. Хотя ведь точно известно, что ни казак, ни казачка ни единым словом
не обмолвились. Откуда кто что узнает - уму непостижимо. Не иначе сам
хуторской воздух предательски нежен и болтлив. Хотя хутор Буерак-Сенюткин на
несколько верст из конца в конец протянулся по правому берегу Дона и ручья
Лог, впадающего в Дон. И по склонам горы Реуцкой. Сады большие. Левады -
тоже. Дворы обнесены высокими заборами... А вот сокровенные намерения, да и
дела каждого жителя чуть ли не мгновенно становятся известными всему хутору.
Как это происходит - тайна, которую не могут разгадать до сих пор... Ну а
пока, играя на прогоне в горелки, кто-то запыхавшись, на лету, в полумраке
случайно схватит подружку свою и обожжет руки о тугие девичьи груди... И тут
же, вдруг опомнившись, крикнет:
- Табун идет!
На него зашикают: зачем спугнул очарование трепетной радости. Другой с
надеждой ответит:
- Еще далеко...
И в самом деле, далеко табун. Вон там; за сторожевым курганом. Видишь,
пыль розовыми клубами поднимается. Нет, столбом. Да нет, как после дождя -
радугой... Вон, слышишь, Филька кнутом еще не хлопает... Да нет, вроде один
раз уже как будто слышалось отдаленное эхо в садах... Ну, так он же еще не
раз будет хлопать кнутом.
- Ну а пока табун сойдет вниз, давайте еще разочек сыграем в горелки.
А в это время маленькие казачата, подстрекаемые взрослыми, ссорятся,
дерутся, бьют друг другу носы, рвут рубашки, потом снова мирно играют,
валяются в траве, заразительно по-детски хохочут, счастливые беззаботностью
своей.