"Лев Лосев. Стихотворения " - читать интересную книгу автора

На сцене барин корчил мужика, тряслась кулиса, лампочка мигала, и
музыка, как будто мы-зека, командовала нами, помыкала, на сцене дама руки
изломала, она в ушах производила звон, она производила в душах шмон и острые
предметы изымала.
Послы, министры, генералитет застыли в ложах. Смолкли разговоры.
Буфетчица читала "Алитет уходит в горы". Снег. Уходит в горы. Салфетка.
Глетчер. Мраморный буфет. Хрусталь-фужеры. Снежные заторы. И льдинами
украшенных конфет с медведями пред ней лежали горы. Как я любил холодные
просторы пустых фойе в начале января, когда ревет сопрано: "Я твоя!", и
солнце гладит бархатные шторы.
Там, за окном, в Михайловском саду лишь снегири в суворовских мундирах,
два льва при них гуляют в командирах с нашлепкой снега-здесь и на заду, А
дальше-заторошена Нева, Карелия и Баренцева лужа, откуда к нам приходит эта
стужа, что нашего основа естества. Все, как задумал медный наш творец,-у нас
чем холоднее, тем интимней, когда растаял Ледяной дворец, мы навсегда другой
воздвигли-Зимний.
И все же, откровенно говоря, от оперного мерного прибоя мне кажется
порою с перепоя-нужны России теплые моря!


* * *

ТРИНАДЦАТЬ

Стоит позволить ресницам закрыться, и поползут из-под сна-кожуха кривые
карлицы нашей кириллицы, жуковатые буквы ж, х.
Воздуху! - как объяснить им попроще, нечисть счищая с плеча и хлеща
веткой себя,-и вот ты уже в роще, в жуткой чащобе ц, ч, ш, щ.
Встретишь в берлоге единоверца, не разберешь-человек или зверь.
"Е-е-ю-я",-изъясняется сердце, а вырывается: "ъ, ы, ь".
Видно, монахи не так разрезали азбуку: за буквами тянется тень. И
отражается в озере-езере, осенью-есенью, олень-елень.
* * * Земную жизнь пройдя до середины, я был доставлен в длинный
коридор. В нелепом платье бледные мужчины вели какой-то смутный разговор.
Стучали кости. Испускались газы, и в воздухе подвешенный топор угрюмо
обрубал слова и фразы: все ху да ху, да е мае, да бля-печальны были
грешников рассказы.
Один заметил, что за три рубля сегодня ночью он кому-то вдует, но
некто, грудь мохнатую скобля,
ему сказал, что не рекомендует, а третий, с искривленной головой,
воскликнул, чтоб окно закрыли-дует.
В ответ ему раздался гнусный вой, развратный, негодующий, унылый, но в
грязных робах тут вошел конвой,
и я был унесен нечистой силой. Наморща лобик, я лежал в углу. Несло
мочой, карболкой и могилой.
В меня втыкали толстую иглу меня поили горечью полынной. К холодному
железному столу
потом меня доской прижали длинной, и было мне дышать запрещено во мраке
этой комнаты пустынной.
И хриплый голос произнес: "Кино>?. В ответ визгливый: "Любоваться