"Евгений Лотош. Серый Туман" - читать интересную книгу автора

стал пристально следить за состоянием дел в Ростании и довольно неплохо
платил в твердой валюте за любой материал, который мог ему предоставить
экономист уровня Куаро. Правда, каждая статья в конечном итоге
заканчивалась увольнением с очередной дворничьей должности и регулярными
визитами участкового инспектора-одэшника, вежливо осведомляющимся, нет ли
у него проблем с трудоустройством и не надо ли обеспечить его, Владимира,
постоянной работой, на которой у него не будет возможности нарушать
трудовую дисциплину и потворствовать врагам Родины. Однажды один из
инспекторов, временно замещающий заболевшего коллегу, даже попытался
выполнить свою угрозу, заведя дело по статье о тунеядстве, но Владимир
быстро нашел себе место вахтера в детской библиотеке и поимел небольшую,
но содержательную беседу с ретивым одэшником, в котором намекнул, что
отдать под суд писателя мирового масштаба означает мирового же масштаба
скандал. Куаро, конечно, не был писателем мирового масштаба, но тот же
"Муэтаро" был известен своей скандальностью, когда кто-то пытался грубо
обойтись с его корреспондентами. Да и сам номер журнала, в котором фамилия
авторов и заголовки их творений дублировались вязью, произвел на
замещающего инспектора неизгладимое впечатление. После этого дело как-то
тихо скончалось с формулировкой "в связи с изменившимися обстоятельствам".
В нынешней статье Владимир собирался проанализировать темпы роста
народной экономики, а также некоторые положительные тенденции ее развития.
Впрочем, отсутствие таковых не могла скрыть даже "Народная статистика",
несмотря на откровенное завышение цифр и неприкрытую подтасовку фактов.
Владимир усмехнулся, представив себе брызгающую от возмущения слюной
физиономию своего бывшего начальника, в очередной раз распекаемого в
вышних сферах Экономической Академии за недостаточно активный отпор,
даваемый разным клеветническим элементам в лице, например, бывшего ученика
и коллеги.
Владимир нацелился ручкой на чистый лист бумаги.
- А вот и наш папа сидит,- проворковал у него за спиной тихий голос
Натальи.- Сидит и пишет на бумажке, весь день сидит и пишет.- Владимир
через плечо улыбнулся жене, баюкающей на руках полусонно глазеющего на
него трехлетнего сына. Спустя восемь лет после свадьбы он любил ее,
пожалуй, даже больше, чем в первый день. Он влюбился в нее сходу, с
первого взгляда, его поразили ее фигура, походка, манера разговаривать, то
чувство такта, с которым она отбивалась от чересчур назойливых
поклонников. Он, в общем, так и не понял, что нашла эта царица бала, эта
прекраснейшая из всех девушек в хилом очкастом кандидате наук, месяцами
носящем один и тот же свитер, но уже через неделю они оказались в одной
постели, а через две- в загсе. Родители жениха и невесты неодобрительно
качали головой по поводу подобной скоропоспешности, но не попытались
остановить молодых, сойдясь на том, что пусть перебесятся, авось хуже не
будет. В результате брак, которому предполагали развалиться через год,
максимум через три (Владимир слышал даже, что кое-кто бился по этому
поводу об заклад), за прошедшее время только окреп, хотя у Владимира была
пара романов на стороне, да и у Натальи были, кажется, не до конца
отвергнутые воздыхатели. Они молчаливо согласились с тем, что цепи их
брака будут не столь жесткими, как этого хотелось бы истовым блюстителям
домашнего очага. Поэтому ни он, ни она не обращали внимания на слухи,
нет-нет да и долетавшие до их ушей.