"Алексей Лукьянов. Хождение за три моря (Повесть) " - читать интересную книгу автора

мычание коров, а также эхо перекликающихся друг с другом старушечьих
голосов. В деревню Гера идти не хотела.
Словом, пустилась девочка в плавание. И если первый день и первую ночь
небо над морем было ясным и бездонным, то к полудню второго дня плавания
ситуация коренным образом изменилась. Порывистый ветер принес с собой тучки,
из которых тут же образовалась могучая кучка, и шторм, который начался сразу
после того, как небо затянулось низкими облаками, бушевал в течение полутора
суток. Сначала девочка гребла в сторону от надвигавшихся с юга туч, однако
очень быстро выбилась из сил и поэтому вцепилась в мачту, на которой
болтался и хлопал нелепый парус, своими прозрачными ручками, сунула под себя
весло, чтобы было потом чем грести, и зажмурилась.
Болтанка получилась что надо, врагу не пожелаешь. Несколько раз Гера
приложилась затылком к чему-то твердому и холодному и решила для себя, что
это был купол неба.
На исходе третьего дня буря стихла так же внезапно, как и началась.
Девочка приподняла голову и к ужасу своему обнаружила, что половина
плота оказалась оторванной и уплыла в неизвестном направлении. Но самым
ужасным было наличие акул. Их было никак не меньше десятка, и кружили они
вокруг плота, пассажиром которого была девочка, постепенно сужая радиус.
Крепко сжимая в руках уцелевшее весло, наша героиня предприняла последнюю
отчаянную попытку сохранить свою жизнь, и эта попытка увенчалась успехом,
как и все предыдущие: на горизонте показалась земля. Гера на одной жажде
жизни догребла до берега, где ее изумленному и обрадованному взору предстало
жилище оленьего пастуха.
"Время - это яйцо. Оно заключено в огромной скорлупе бытия. Однако
человек, видоизменяя бытие, неминуемо рушит скорлупу и стремится из времени
взболтать историю, забывая при этом, что история - это всего лишь пена
времени, и мы живем в этих пузырьках, неминуемо принимая одно за другое. Нам
бы остановиться и погрузиться во время, дать осесть пене истории, и тогда
все станет ясным и понятным, как яичная скорлупа, да какое там - барахтаемся
и продолжаем множить пузыри, суть которых - повторение одного и того же
события..."
- Который час? - услышал Василий голос девочки. Никаким особенным
тембром этот голос не обладал, внезапный вопрос не вывел Чокморова из
состояния задумчивого созерцания мира, и он неспешно отложил в сторону
карандаш, "Звезду" за прошлый год, в которой он записывал очередную свою
мысль, аккуратно упаковал в стопку с незаконченными размышлениями, которая
представляла из себя внушительных уже размеров кипу газет...
- Эй, вы меня слышите? - снова подала голос девочка.
Василий обернулся.
- У меня нет часов, девочка, - ответил он. - Здесь некуда спешить,
время само знает, как и куда ему идти. Садись есть.
- А вы кто? - спросила девочка, слезая с топчана.
- Василий Чокморов, пастух, - ответил старик, а про себя подумал:
"Как суетливы мысли человека. Сначала он спрашивает о времени, потом о
том, слышат ли его, и лишь в последнюю очередь интересуется, с кем он
разговаривает". - Разреши мне поприветствовать тебя в этом скромном жилище и
извиниться за то, что меня не было дома в ту пору, когда тебе очень
требовалась помощь. Тебя зовут...
- Гера, - ответила девочка. - Мухаметшина. То есть я не татарка, а