"Лев Лукьянов. Тысяча и одна бомба." - читать интересную книгу автора

пересечения линий и находится бензоколонка сумасшедшего дядюшки Бенца.
Внешне эта колонка была точно такой же, как и сотни других, расставленных
вдоль шоссе. Небольшое прямоугольное здание, словно гриб, прикрытое
плоским козырьком крыши, глядит на дорогу единственным окном, украшенным
яркими банками с маслом, разноцветными обложками путеводителей и
выцветшими фотографиями генералов, отличившихся во время второй мировой
войны, В центре на почетном месте, опираясь на пыльный, торчащий из горшка
кактус, стоит фотография самого владельца колонки в полной военной форме.
Судя по знакам отличия, дядюшка Бенц успел дослужиться всего лишь до
звания ефрейтора. Его дальнейшей военной карьере в Северной Африке, как
рассказывал в минуты просветления сам потерпевший, помешали интриги
англичан. Незадолго до окончания африканской кампании, когда перед
ефрейтором открывались блестящие перспективы на восточном фронте, они
ухитрились попасть в его голову легким противотанковым снарядом. Снаряд не
выдержал и разорвался на мелкие кусочки. Однако и в голове пострадавшего
тоже соскочила какая-то пружинка: после этого печального случая дядюшка
Бенц в самые неподходящие моменты принимался сильно буйствовать и орать:
"Хайль!"
Этим воинственным кличем он оповещал роту о появлении на горизонте полевой
кухни. Точно так же он комментировал приказы о выпрямлении линии фронта.
Дважды рота пыталась сдаться в плен, но каждый раз, высунув из окопа белую
портянку, ефрейтор начинал так громко вопить, что англичане пугались и
открывали беспорядочную стрельбу. Дядюшку Бенца пришлось срочно
демобилизовать. И как только санитарная карета, увозившая контуженого в
восточном направлении, скрылась за поворотом дороги, рота двинулась на
запад, чтобы обрести покой в лагерях для военнопленных...
Вернувшись в родные места, ефрейтор, благодаря своим коротким энергичным
высказываниям, быстро завоевал симпатии руководителей "Союза будущих
фронтовиков". Бенца стали возить по митингам и собраниям. Часами он
терпеливо стоял на трибунах, но как только оркестр начинал играть марш,
принимался голосить что было сил. Микрофоны не выдерживали, и один за
другим выходили из строя. На это обстоятельство немедленно обратили
внимание радио- и телевизионные компании. Микрофоны от дядюшки Бенца стали
держать подальше, а телекамеры, наоборот, поближе. Фотографии Бенца
появились в газетах и журналах.
Шли почти мирные послевоенные годы. Клич, извергавшийся контуженным
ефрейтором, в известных кругах становился все более популярным.
Несомненно, дядюшку Бенца ждала завидная политическая карьера. Но кто-то
из единомышленников, растрогавшись во время очередного ефрейторского
вопля, решил подарить Бенцу одну из тысячи трехсот двадцати шести
принадлежавших ему бен-зоколонок. И остатки здравого смысла взяли верх -
дядюшка Бенц предпочел коммерческую карьеру.
Колонка, правда, находилась на безлюдной проселочной дороге, но бывший
военнослужащий твердо верил в пословицу: "Дуракам везет". И пословица не
подвела.
В годы так называемого процветания" узкая грунтовая дорога превратилась в
широкую автостраду. Доходы настолько возросли, что владелец колонки сумел
обзавестись подручным и шикарной трубкой. Со временем последствия контузии
стали сказываться несколько меньше. Во всяком случае, дядюшка Бенц стал
реже горланить "Хайль!" при виде пожарных или стада коров...