"Александр Лукьянов. Последний красноармеец" - читать интересную книгу автора

старосты бургомистры-губернаторы, твари, продажные суки... Школу, где
учительствовал Вадим, закрыли. Заявили, что до 1932 года это здание было
церковным, а теперь возвращается законным хозяевам. "Русским будет
достаточно водки и церкви..." Выброшенные на улицу парты изрубили на дрова.
Объявился отец Феодосий с самоварной рожей и бородищей, в бывшем спортзале
начались службы с колокольным битьем.
Вадим насторожился, проворно перекатился на левый бок. Отдаленное нытье
чужого иностранного мотора ни с чем спутать было невозможно. Он взял
бутылку, глубоко вздохнул и почувствовал, как напрягается тело. Первая
бутылка угодила точно в лобовое стекло "Шестисотого", на предельной скорости
шикарно вылетевшего в зону броска. Треск разбитого стекла слился с негромким
хлопком - в салоне "Мерседеса" полыхнуло. Тут же вторая бутылка разорвалась
слева от распахивающихся дверей, а третья - справа. Вадим отдал должное
выдрессированным рефлексам телохранителей "бизьнисьмена" - горя заживо, один
все-таки открыл пальбу из пистолетов в белый свет, как в копеечку, а два
других живых факела потащили наружу пылающую, по-поросячьи визжащую и бешено
сучащую ногами двухцентнерную предпринимательскую тушу. Впрочем, условные
профессиональные рефлексы работали недолго, уступив место врожденным
инстинктам самосохранения: через десяток секунд стрелок уже корчился, сбивая
огонь, в болотной жиже, а его кореша ползли в том же направлении. Брошенный
ими хозяин уже не визжал и не дергался, а только мирно тлел на асфальте.
Когда рванул бензбак "Мерседеса", Вадим удовлетворенно кивнул,
зигзагами понесся к неглубокому овражку, посыпая следы перцем. В овраге он
резко изменил направление и добежал по ручью до тайника. Разбросав ветки,
вытащил велосипед. Снял пилотку и ремень, уложил их в старенькую китайскую
сумку. Переобулся и закопал мокрую обувь. Выбрался на проселок и неторопливо
поехал к продуктовой лавочке Купи-Продая. По пути обстоятельно поговорил с
Василием о необходимости отремонтировать мостик через канаву, устроил
выволочку рыжему Витьке Шамову за то, что тот совсем задразнил Иру Осокину,
затоварился у Купи-Продая кефиром и хлебом. Алиби было обеспечено.
Он вошел в сарай, затворил дверь, аккуратно поставил велосипед в угол.
На дощатой стене висели заботливо закатанные в пластик пожелтевшие плакаты:
"Отстоим Родину!" (военная пора), "Мы с тобой, команданте Че!" (кубинская
революция). Вадим вытащил из ящика с инструментами красный фломастер и
нарисовал на стене шестую звезду.

Оглавление

- Последний красноармеец