"Однажды орел…" - читать интересную книгу автора (Майрер Энтон)

Глава 4

— А я уверен, что там сидят немцы.

— Конечно, сидят. А ты не сидел бы?

— Не знаю, что я делал бы…

— Да, узнать это можно только одним способом…

Лес кончился небольшим выступом в форме кривого рога, ровно, словно ножом срезанного в том месте, откуда начиналось пшеничное поле. Освещаемая солнцем земля, как будто покрытая нежным золотистым мехом, уходила далеко на юг, где виднелся небольшой холм, не позволявший рассмотреть что-нибудь за его пределами. В средней части этого длинного поля, приблизительно в ста ярдах от места, где залегла группа Дэмона, стояла окруженная фруктовыми деревьями ферма.

Неторопливо изучая каждый ее уголок, Дэмон пожалел, что у него нет бинокля. Ферма состояла из двух крытых мелким шифером серых каменных зданий. В главном здании, расположенном к Дэмону ближе, имелся широкий, рассчитанный на повозки открытый въезд, увенчанный сверху замысловатым куполом с опускающимися ставнями; под куполом, наверное, было достаточно просторное помещение, из которого просматривалось все поле между двумя полосами леса. Не исключено, что из этой башенки под куполом можно увидеть и землю, находящуюся за холмом, южнее. Ферма Бриньи. Дэмон вспомнил, что видел эти две маленькие точки на карте, которой пользовался майор, когда ставил им задачи перед боем. На ферме и вокруг нее было тихо, не замечалось никакого движения, но Дэмон был уверен, что дома не пустуют. Может, немного, всего несколько человек, но есть. В башенке под куполом наверняка стоит пулемет. Иначе и быть не может. Хотя ферма находится сейчас далеко позади линии фронта, немцы достаточно опытны и сообразительны, чтобы не оставить ее без людей. Как поступил бы он сам, если бы руководил этим продвижением к Баррекуру и к реке? Он оставил бы здесь пулемет с полным расчетом для отражения возможной контратаки, а с остальными двинулся бы дальше. Он, пожалуй, оставил бы здесь еще одно-два отделения и приказал бы им окопаться вокруг расположенного среди фруктовых деревьев колодца и занять второе здание. Впрочем, если бы ему был бы необходим каждый стрелок…

— Пошли, сержант, — предложил Полетти приглушенным тревожным голосом.

— Куда? — вопросительно взглянул на него Дэмон.

— Но знаю. Куда-нибудь, лишь бы выбраться отсюда…

— Если у них на этой башенке пулемет, то они не дадут тебе пройти и половины пути до того холма.

— Не знаю…

— Зато я знаю. — Дэмон кивнул в сторону Джейсона, раненого солдата из третьей роты, случайно попавшего в их группу и спросил: — А что ты думаешь делать с ним? — Полетти смущенно опустил глаза. «Без меня они наверняка оставили бы его и ушли», — подумал Дэмон, но не высказал этого вслух. — Прав я, Дев? — спросил он.

Девлин кивнул в знак согласия. В его спутанных рыжих волосах за ухом виднелась запекшаяся кровь.

— Никаких шансов, — согласился он. — Они раздавят нас как мух на оконном стекле.

Раненный в пах, Джейсон повернул голову и произнес слабым голосом:

— Ребята, отнесите меня к доктору. Вы должны отнести меня к доктору, иначе я умру от потери крови, я чувствую это…

— Ты преувеличиваешь. Не так уж много ты потерял крови, чтобы умереть, — успокоил его Дэмон.

Больше никто не сказал ни слова.

Утро оказалось для них трудным. Они медленно продвигались в южном направлении. Дэмон и Девлин поочередно шли впереди, осторожно выбирая дорогу по лесным тропам. После часа такого пути они неожиданно наткнулись на двух солдат из первой роты, спрятавшихся под сваленным деревом. Один из них был тяжело ранен в ногу, а другой почти ничего не соображал от страха, но, к удивлению Дэмона, оба сохранили свои винтовки и патронташи. Дэмон срезал два молодых деревца и соорудил из них удобные носилки для Джейсона, в результате чего освободилось еще два «Спрингфилда», а для солдата, раненного в ногу, сделал костыли, но все это существенно задержало их продвижение. Идти по лесу бесшумно было почти невозможно. Девлин и Рейбайрн были опытны и шли осторожно, а Полетти, Брюстер и Люджек, один из присоединившихся к ним солдат, не имели никакого опыта и никак не могли приноровиться к лесной дороге. К тому же нести раненого на носилках было, конечно, нелегко, солдаты то и дело спотыкались и скользили. Они чуть не оказались на пути немецкого конного пулеметного подразделения, продвигавшегося позади них по одной из идущих в том же южном направлении троп; два раза им пришлось прятаться в кустах от скакавших по тропе немецких конных курьеров. Все уже были голодны и страдали от жажды; медленное скрытное продвижение взвинчивало всем нервы.

— А может быть, там никого и нет? — заметил Брюстер после продолжительного молчания.

— Возможно, — буркнул Дэмон. — Конечно, немцы могли и не занять эти дома, ведь и они иногда ошибаются.

— Давай я смотаюсь туда, сержант, — предложил Рейбайрн. — Произведу, так сказать, легкую разведку. Подкрадусь как лиса. Ну как, сержант?

Дэмон ответил не сразу. Он сам не объяснил бы почему, но чувствовал, что так действовать не надо. С другой стороны, надо было все же что-то предпринимать.

— Ну, ладно, — сказал он наконец, вынимая из кобуры пистолет. — Оставь свою винтовку, а это вот возьми. С ним тебе будет удобнее. Теперь слушай: если в домах никого нет…

Он остановился на полуслове. Как бы в подтверждение мыслей Дэмона, из широкого темного дверного проема здания на солнечный свет вышел сначала один человек, за ним другой, и оба направились к углу дома. Два рослых солдата, с непокрытыми головами, без оружия. Несколько секунд они внимательно осматривали окружающие ферму пшеничные поля. Тот, что повыше, показал пальцем на яблоню и что-то сказал; второй кивнул головой, и оба рассмеялись. Потом они отправили малую нужду, повернули обратно и скрылись в дверном проеме. Напряженно следившие за ними американцы облегченно вздохнули и переглянулись.

— Ну что ж, теперь нам, но крайней мере, кое-что известии.

— Это точно, — пробормотал Девлин и вздохнул.

Продолжая наблюдать за фермой, Дэмон напряженно обдумывал положение. Вид этих только что выходивших немцев вызвал новый прилив гнева.

В нем снова проснулись и забурлили все чувства, испытанные им прошлой ночью. Вскоре после полуночи Дэмона потрясли ошеломляющие новости, он узнал, что им не оказывается и не будет оказано никакой артиллерийской поддержки; что французом на их правом фланге нет; что мимо них или прямо на них движется несущая смерть лавина немцев и они будут сметены без какой-либо возможности хоть на сколько-нибудь задержать продвижение противника. Сначала Дэмон испытал нечто похоже на шок, потом тревогу, и, наконец, его охватили душащие ярость и гнев. Он сражался упорно. Не найдя лейтенанта Хэрриса после первого натиска противника, он, выполняя приказ, прикрывал Йогансена, Тэрнера и Кразевского. Отступая, он останавливался, стрелял и снова отступал, пока наконец не понял, что остался один, в чаще, в том месте, где железнодорожная насыпь входит в лес.

Гнев и чувство ответственности заставили его вернуться назад. Все произошло не так, как должно было произойти: им предложили занять очень невыгодную позицию; французы прекратили сопротивление и поспешно отступили; артиллерия не оказала какой поддержки; было совершенно очевидно, что в отчаянии их батальон просто принесен в жертву, а лейтенант Хэррис, наверное, не выполнил приказ и решил отступать. Но он, Дэмон, чувствовал себя в долгу перед солдатами, с которыми жил, которых готовил к бою. Он подавил чувство страха и заставил себя двинуться в обратном направлении, все еще не веря, что двести пятьдесят солдат могли вот так разбежаться кто куда. Дэмон долго полз от одной воронки к другой, его пальцы часто натыкались на еще не остывшие осколки снарядов; когда в небо взмывала осветительная ракета, он замирал и притворялся убитым, а его сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Дважды на него едва не натолкнулись продвигавшиеся вперед немецкие пехотинцы.

Когда Дэмон добрался до линии, которую они заняли вчера перед боем, он понял, что все закончилось полнейшим поражением. Он нашел тела Дэвиса и Хоффенстедта или, вернее, то, что осталось от них, а потом и изуродованное тело Старки, но Брюстеру Дэмон об этом не сказал, так как сразу же понял, что тот и без того дрожит от страха, как ребенок. Где в тот момент были все остальные, Дэмон не имел никакого представления. Одни, видимо, отступили на резервные позиции, другие убиты, захвачены в плен или прячутся, как загнанные звери, где-нибудь в лесу. При мысли об этом Дэмона снова охватило чувство гнева и досады, страстное желание отомстить противнику.

Тогда однако он нашел только Брюстера. Что ж, все равно он действовал теми силами, какими располагал. Брюстер, оказывается, знает немецкий язык. Почему Дэмон не узнал об этом раньше, почему никто в роте вообще ничего не знал об этом?…

— Я хочу пойти поискать воды, — заявил Люджек. Этот коренастый парень с черными, как бусинки, глазами и очень длинными руками, кажется, решил воспользоваться благовидным предлогом, чтобы отделиться от группы и сдаться в плен или, возможно, укрыться надолго где-нибудь в лесу. — Моему раненому другу нужна вода. Можно, сержант?

— Сиди на месте, — резко приказал Дэмон.

— Но… если мы не собираемся ничего делать…

— А я говорю сиди, нам есть что делать.

— Да? А что? Мне нужна вода, я ведь не обманываю…

— Вода там, — ответил ему Дэмон, направив указательный палец на открытые двери здания фермы. — Вон там.

Солдаты уставились М него изумленным взглядом.

— Ты хочешь сказать, что мы пойдем туда? — удивился Люджек.

Некоторое время все молчали, прислушиваясь к отдаленным громовым раскатам артиллерийской канонады. Дэмон не отрывал взгляда от фермы — ему казалось, что если посильнее напрячь зрение, то можно увидеть, что делается за коричневато-желтыми стенами дома. Он размышлял о беззаботном виде только что выходивших немецких солдат, о том, как они рассмеялись, когда один на них показал на яблоню.

— Вы видели их? — спросил он презрительным тоном, стараясь сдержать свой гнев. — Выхода? из дома даже без оружия, наверное, думают, что находятся в своем Мюнхене, пьют пиво… — Тихо выругавшись, Дэмон посмотрел на низкую черепичную крышу башенки, прислушался к методически ухавшим залпам дивизионной артиллерии… В этот момент Дэмон принял решение: он сейчас ясно представил себе, что им надо делать.

Он положил винтовку на землю и внимательно осмотрел каждого из окружавших его солдат. Наполовину ошеломленный с момента взятия его в плен, Полетти был все еще напугай. Подбитый нос Брюстера распух до размеров репы, и он из-за этого почти ничего не видел. Один из солдат первой роты, Гендерсон, выглядел опасно угрюмым, все время почему-то молчал; другой Шилья, маленький, коренастый немец из Пенсильвании, реагировал на все довольно быстро, но, судя по внешнему виду, полагаться на него было рискованно. Из двух солдат третьей роты, присоединившихся к ним последними, Бёрджес тихо стонал от боли в раненой ноге, а Люджек был таким, что, кроме хлопот, никакой пользы от него не жди. Рейбайрн, по-видимому, был готов к чему угодно. Наконец взгляд Дэмона остановился на Девлине: вот на кого можно положиться полностью, он не подведет.

Десять человек. Восемь годны к действию, из них два будут действовать неохотно; один — на костылях, один — на носилках. Шесть «спрингфилдов», два «маузера», один «кольт». Приблизительно по двадцать патронов на человека. Ни пищи, ни воды. Дэмон вспомнил майора Колдуэлла в маленькой комнатке без потолка, его ясный неторопливый голос: «И самое главное — всячески поощряйте индивидуальную инициативу». Дэмон грустно улыбнулся. В данном случае на инициативу особенно рассчитывать не приходится.

Тем не менее Дэмон был уверен, что действует правильно. Он чувствовал это всем своим существом с такой же непоколебимой убежденностью, как на инструктаже перед боем, когда его возбужденный взгляд задержался на двух маленьких черных точках, обозначавших эту ферму на карте майора.

Как раз в этот момент его размышлений в лесах к западу от фермы начали взрываться первые снаряды; взрывы взметнули в воздух крупные ветви и обломки деревьев, которые медленно, как бы нехотя, упали обратно на землю. Неторопливые пристрелочные залпы, лежащие между лесными островками пшеничные ноля, два немецких солдата, беспечно вышедших из дома без оружия, — все это укрепило уверенность Дэмона в важности принятого им решения. Эти два старых каменных дома могут оказаться ключевыми по отношению ко всей окружающей местности благодаря только тому, хотя бы, что они находятся именно здесь и что немцы, как видно, недостаточно оценили их значение…

— Не знаю, как всем вам, — решительно заявил Дэмон, — а мне этого вполне достаточно. — Настало время и им дать почувствовать кое-что. — Он наклонился вперед и тихо добавил: — Мы пойдем и захватим ферму.

Солдаты долго и удивленно смотрели на Дэмона.

— А для чего, сержант? — спросил Рейбайрн после некоторой паузы.

— Просто это необходимо, вот для чего. Мы займем эту ферму и будем удерживать ее до тех пор, пока наши не контратакуют немцев, не подойдут сюда и не освободят нас.

Все еще раз посмотрели на ферму.

— А сколько, по-твоему, там немцев, Сэм? — спросил Девлин.

— Не так уж много. К тому же они не обнаружат нас, если мы будем действовать правильно.

Дэмон снова взглянул на ферму, как бы взвешивая все шансы. По диагонали через поле в направлении к ферме тянулась неглубокая канава, возможно вырытая в целях осушения, а может проложенная зимним ручейком. Канава кончалась ярдах в двадцати от главного дома. Помятое в нескольких местах пшеничное поле доходило до самой стены дома из камня и штукатурки. Оттуда до широких въездных ворот в дом оставалось футов двадцать. Дэмон больше не сомневался, он был уверен, что они смогут захватить ферму.

— Посудите сами, — сказал он резко. — Перейти это поле нам ни за что не удастся. Оно хорошо просматривается и обстреливается из этой башни. Они перестреляют вас всех до одного. — Солдаты смотрели на него молча. — Наш полк скоро пойдет в контратаку; снаряды, которые сейчас рвутся там, — это артиллерийская подготовка. Полк пойдет как раз тут, вон через тот подъем.

— Ну и что же, а почему мы не можем подождать его здесь — спросил Полетти. — Тем более если полк будет контратаковать…

— Потому что сидящие на вышке немцы перебьют наступающих из своего пулемета еще до того, как они подойдут сюда, вот почему. И наша задача не допустить этого.

— А откуда тебе все это известно? — поинтересовался Люджек.

— А оттуда, что вечером перед боем я был на инструктаже командира батальона и видел там карту.

— И все-таки я не понимаю, почему бы нам не подождан, здесь, — настаивал Полетти.

Дэмон бросил на него сердитый взгляд.

— Чтобы нас захватил первый же немецкий патруль, да? По-моему, все вы достаточно уже убедились в том, что другого выбора у нас нет. Единственный выход — это захватить ферму, окопаться и держаться в ней до подхода нашего полка.

— У меня, например, есть выбор, — возразил Люджек.

— Кроме того, — продолжал Дэмон, не обратив внимания на слова Люджека, — там есть и вода, и пища. Да и по большому там можно сходить спокойно.

При последних словах глаза солдат заблестели, кое-кто улыбнулся. Это хорошо. Не важно, каковы побуждающие мотивы, важно, что они сработали. К тому же Дэмон верил в то, о чем говорил; он был непоколебимо убежден в своей правоте. Если они попытаются проползти по этому полю на юг, их наверняка перестреляют, а если останутся на месте — захватят в плен. О том, чтобы пробиться к своим через лес, нечего было и мечтать. А за стенами этих домов они будут в безопасности. Надо только попасть туда.

— Меня ты вполне убедил, сержант, — заявил Рейбайрн. — Я настолько голоден, что готов сожрать вонючую гадюку.

— А куда же делись те яйца? Ты не сохранил их? — спросил Дэмон, улыбаясь.

Рейбайрн устремил печальный взгляд в небо:

— О, сержант, они оказались тухлые, все до одного тухлые! Над ними снова засвистел снаряд, потом недалеко за фермой появилась ослепительная вспышка, раздался взрыв, поднявший высоко в воздух фонтан земли; следующий снаряд разорвался еще дальше, за фермой. Стрельба, видимо, велась по площади, но большая часть снарядов падала где-то в районе железнодорожной насыпи. Когда взрывы стихли, до слуха донеслись резкие хлопки выстрелов из винтовок и пулеметов.

— Пошли, — решительно приказал Дэмон, поднимаясь. — Если мы будем лежать здесь кверху пузом, то вас наверняка окружат и схватят.

— Только не меня, — заявил с неожиданной злобой Гендерсон. — Я больше не хочу попадать им в лапы.

Остальные молчали, но и на их лицах появилась решимость. Дэмон почувствовал, что наступил самый подходящий момент, чтобы заставить их действовать.

— Я понимаю, что вам пришлось испытать горечь поражения, но послушайте, что я скажу. — Он неторопливо показал на серые дома фермы. — Они считают нас трусишками, думают, что мы способны только на бегство и на сдачу в плен. Они говорят, что у нас, американцев, кишка тонка. Надо же наконец проучить этих гадов. Настало время, чтобы кто-нибудь доказал им, почем фунт лиха…

— Правильно, Сам, — поддержал его Девлин. — Давай устроим им небольшой спектаклик. — Он поднялся на ноги, за ним последовал Брюстер.

— Подождите! — воскликнул Люджек. — Что за чертовщина? Что мы, идиоты, что ли, терять каждому слову этого вояки? Разве вы не понимаете, что он спит и видит, как бы подраться, хочет, чтобы нас всех до одного кокнули!..

— Да! — гневно воскликнул подошедший к нему Дэмон. — Может быть, тебя и кокнут. Но об этом, кажется, никто особенно не пожалеет! Может быть, ты завтра проявляться в сортир и задохнешься там. Или ты думаешь, что тебя будут вспоминать больше, чем тех, которые погибли там, у железнодорожной насыпи? Я хочу остаться живым не меньше тебя, Люджек, но, чтобы остаться живым, надо действовать, и мы будем действовать, как я сказал!

— Ты гад собачий, понимаешь, гад, — начал было огрызаться Люджек, но его резко перебил Гендерсон:

— Заткнись, если хочешь уцелеть. Ясно?

Дэмон понял, что большинство согласны с ним и не подведут его.

— Так вот, давайте разделимся, — продолжал Дэмон. — Ты, Дев, веди своих ребят вон к тому маленькому лесу. Видишь маленький бугор, вон тот, за которым можно укрыться? Зайди за него и подползи как можно ближе к домам. Если немцы начнут стрелять, остановись и открывай ответный огонь. Если услышишь, что обстреливают меня, поднимайся и бегом к домам. — Понял? — Девлин кивнул головой. — Я подойду вон оттуда, справа, проползу по той канаве, а потом через ту дыру в стене, вон она между двумя яблонями. Видишь ее? Мне понадобится минут пять, поэтому вы не выбегайте из-за бугра, пока я не подойду как можно ближе.

— А что, если они заметят сначала тебя, Сэм?

— Не думаю. Если они и ждут противника, то с юга или юго-востока. Они наверняка смотрят в этом направлении. — Дэмон медленно прошелся взглядом по лицам сгруппировавшихся около него солдат. — Реб? Хочешь пойти со мной?

— А как же, это моя обязанность.

— Давай и я пойду, сержант, — предложил Брюстер.

— Тебе, пожалуй, не стоит, Тим, — улыбнулся Дэмон. — Ты ничего не увидишь из-за распухшего носа, а мне нужен человек с острым зрением.

— Я могу обеспечить прикрытие, — предложил Гендерсон.

Дэмон бросил на него испытующий взгляд; Гендерсон выглядел теперь более решительным. У него были большие сильные руки, да и вел он себя неплохо.

— Где ты жил, откуда призвался? — поинтересовался Дэмон.

— Из округа Арустук. Жил в лесах.

— А оленя найти по следу можешь? Гендерсон кивнул головой.

— Ну ладно, пойдем. — Дэмон снопа повернулся к Девлину: — Остальные все твои, Дев. Возьми с собой оба «маузера».

— А двух человек тебе не мало, Сэм? — с тревогой спросил Девлин. Они посмотрели друг другу в глаза. — Что, если внизу сидят немцы?

— Вряд ли. Я уже подумал об этом. Знаешь, почему два солдата вышли без оружия? Потому что они спускались вниз из этой башенки. Если бы они были внизу, на первом этаже, то хотя бы один из них должен был выйти с оружием и в каске.

— Тут большой риск… — пробормотал Шильц.

— Конечно, риск, но такой, из которого мы должны выйти победителями. — Дэмон повернулся и бросил сердитый взгляд на Люджека. — А ты, Люджек, пойдешь с капралом Девлином и не вздумай ослушаться его. Чтобы никаких вопросов и возражении. Ясно?

— Да, ясно, — пробормотал побледневший Люджек и проглотил слюну.

— А как насчет нас? — спросил Бёрджес, показывая на Джейсона. — Как насчет меня и этого парня?

— Вы останетесь здесь и не вздумайте шуметь. Вам будет нисколько не хуже, чем если бы пришлось тащиться через поло на юг. Когда мы займем ферму, то придем за вами. Я обещаю это. Ждать вам придется недолго.

Удерживая винтовку на сгибе локтей, Дэмон терпеливо продвигался вперед. Пшеница была высокой и несколько более темной, чем он привык видеть у себя на родине. Высокие стебля с коричневатыми колосьями мягко ударялись друг о друга над головой или покорно склонялись вниз к лицу Дэмона. Достигнув канавы, он остановился, подождал Рейбайрна и Гендерсона и пополз вперед теперь быстрее, останавливаясь через каждые десять футов и настороженно прислушиваясь. В одном месте он наткнулся на немецкий ранец с оборванными ремешками, видимо сорванный со спины какого-нибудь участвовавшего в атаке солдата; рядом валялась пробитая пулей фляжка. Над головой жужжали насекомые; вдали, у кромки леса, виднелся повисший на дереве, словно огромный серебристый червь, привязной аэростат наблюдения. Никакого страха Дэмон не испытывал. Он думал только о канаве и о видневшейся над стеблями пшеницы темной башне с пологой крышей. Дважды он останавливался и пытался рассмотреть, не движется ли кто-нибудь в башне, но через жалюзи увидеть что-нибудь было невозможно. Позади себя Дэмон слышал слабый хруст приминаемых стеблей, в нескольких шагах за ним, крадучись, полз Рейбайрн.

Добравшись до кромки пшеничного поля, Дэмон осторожно приподнял голову. Открытый отрезок пути до стены из леса казался короче, теперь Дэмон понял, что до стены надо еще проползти добрых сорок футов. Недалеко от него лежала опрокинутая набок разбитая повозка; под яркими солнечными лучами блестело неестественно вздыбленное в воздух колесо со стальным ободом. В безветренной жаре низко наклонились к земле усыпанные мелкими золотистыми плодами ветви яблонь. Мучила жажда, Дэмон непрестанно глотал слюну. На его часах было одиннадцать сорок восемь. С момента как они тронулись, прошло девять с половиной минут. Высоко в небе кружился жаворонок; закончив какую-то плавную трель, он улетел в подветренную сторону. Увидев птицу, Дэмон почувствовал себя безгранично уставшим, его охватил страх. Что, если Девлин не доползет до того бугра? Что, если немец наблюдает сейчас за ним сквозь щель в этих жалюзи? Если на первом этаже есть пулемет или несколько солдат с винтовками, то их всех перебьют в считанные секунды…

Не думай об этом. Задача заключается в том, чтобы попасть в дом, оказаться за его стенами. Одиннадцать минут. Время действовать. Дэмон беззвучно приподнялся сначала на колено, потом на обе ноги и, быстро перебежав к опрокинутой повозке, сжался возле нее в комочек; чтобы не шуметь, он дышал ртом. Через несколько секунд он уже полз к дыре в стене. Пока все шло хорошо. Он повернулся, чтобы дать сигнал Рейбайрну, но застыл как вкопанный: до его слуха донеслась короткая пулеметная очередь: «та-та-та-та-та». Это был пулемет «максим». Наверху немцы. Раздался винтовочный выстрел, за ним другой. Дэмону показалось, что кто-то вскрикнул от боли.

Дэмон осторожно заглянул за край разрушенной стены. В стене виднелась большая дыра с неровными краями. В помещении за стеной стояла повозка и какой-то большой квадратный зеленый ящик, видимо зарядный. Людей внизу как будто не было, во всяком случае, он не заметил никакого движения.

В этот момент застрекотал второй пулемет, его звуки как бы накладывались на звуки первого. Теперь до слуха Дэмона донеслись ясные крики и вопли от боли. Кто-то ранен. Он нырнул в дыру в стене и сразу же наткнулся на колючую проволоку, которая чуть не сорвала с него каску и больно царапнула правую ногу. Проклятая проволока! Несколько отчаянных порывистых движений — и он наконец освободился от цепких витков. Пробежав по небольшому дворику, Дэмон увидел невысокий каменный колодец с железным воротом, лежащую на навозе и сверкающую своим широким изогнутым лезвием косу, деревянное корыто, несколько мешков с зерном или навозом. Все это привлекло его внимание и отложилось в лихорадочно работавшем сознании. Перепрыгнув через высокий каменный барьер, Дэмон попал в затемненное помещение, споткнулся и упал в плетеную корзину, сильно ударившись каской обо что-то деревянное. Тяжело дыша, он поднял голову и увидел перед собой перекошенное от испуга лицо молодого светловолосого солдата-немца. Он сидел на небольшой платформе, прислонясь к стене, его мундир был широко распахнут, а грудь и правая рука забинтованы. Около немца лицом вниз лежало прикрытое брезентом тело человека. Сверху через толстое деревянное перекрытие доносились оглушительный звуки длинных неравномерных очередей из «максима». Какую-то долю секунды Дэмон и раненый немецкий солдат с ужасом смотрели друг на друга. Когда наступила пауза в стрельбе, немецкий солдат открыл было рот, чтобы закричать и предупредит!. своих товарищей наверху, но Дэмон в тот же момент проколол его горло штыком. Немец свалился набок. Из раны на белую марлю быстро побежали алые ручейки крови.

Никого. Больше никого нет. В зарядном ящике лежали ранцы и какие-то коробки. Дэмон оглянулся на открытые двери. Он был один. Перед ним — лестница из толстых досок, ведущая наверх, в башню. На лестнице два поворота. Может, на одном из них вооруженный солдат? Нет, вряд ли. Надо спешить. Эх, если бы у него была хоть одна граната! Он быстро обшарил мертвых немецких солдат, но гранат не было и у них. Ну что ж, придется идти с тем, что есть.

Дэмон спустил предохранитель винтовки, достал пистолет, вставил обойму и повесил его на мизинце правой руки, просунув последний в спусковую скобу. Пройдя по лестнице первые десять ступенек, Дэмон остановился, осторожно заглянул за поворот. Никого нет. Хорошо. Пулемет на несколько секунд замолчал, потом снова раздались оглушительные очереди. Шагая через две ступеньки, Дэмон поднялся до второго поворота, оглянулся и начал взбираться по последнему маршу. Вот его голова уже на уровне пола в башне. В слабом свете пробивающихся через жалюзи лучей Дэмон увидел склонившегося над «максимом» немецкого пулеметчика без каски, справа от него второй торопливо направляет в пулемет патронную ленту; третий, стоя на коленях, открывает новый ящик с патронными лентами. Позади них во весь рост стоит офицер в безукоризненной форме; к глазам прижат бинокль, губы искривились в насмешливой улыбке, как будто это какой-нибудь граф, осматривающий редчайшую коллекцию чешуекрылых. С левой стороны пулемета, прислонившись спиной к стене, сидит гранатометчик, на его коленях лежит «маузер»; полный удивления взгляд широко раскрытых глаз замер на неожиданно появившейся снизу голове Дэмона.

Затем все произошло молниеносно. Гранатометчик направил свой «маузер» на Дэмона, солдат, раскрывший натронный ящик, тоже увидел Дэмона и, громко вскрикнув, потянулся к своему оружию. Дэмон, опершись коленом на третью сверху ступеньку лестницы, первым открыл огонь. Гранатометчик свалился набок без звука. Затем Дэмон перевел винтовку на немца у патронного ящика и выстрелил по нему. Немец дернулся, а затем замертво шлепнулся на пол. Офицер резко повернулся в сторону Дэмона, молниеносным движением бросил в него бинокль и ухватился за кобуру с пистолетом. Бинокль попал в каску Дэмона и надвинул ее ему на глаза. Он быстро сдвинул ее левой рукой на затылок, как раз вовремя, чтобы увидеть, как бросивший ленту второй пулеметчик спрятался за станок пулемета, а первый отчаянно пытался в этот момент повернуть пулемет на Дэмона — ряд молниеносных движений, грозивших Дэмону печальным исходом, не опереди он их. Оставаясь нее в том же положении на третьей ступеньке лестницы, он выстрелил но второго пулеметчика, но промахнулся, потом в офицера, удачно, и в первого пулеметчика, тоже удачно. Офицер упал на спину, его пистолет отлетел и ударился о стенку; первый пулеметчик, который уже отказался от попытки развернуть пулемет и ухватился за свой пистолет, вскрикнул от боли и рухнул на ствол «максима». Теперь Дэмон оставил винтовку и взял в руку «кольт». Второй пулеметчик неожиданно поднялся на ноги, замахнулся правой рукой и бросил в Дэмона гранату. Стукнувшись о стену, граната скатилась по ступенькам вниз. Дэмон выстрелил из «кольта», немецкий солдат прижался спиной к стене и начал медленно оседать на пол, пытаясь дотянуться рукой до лежавшей рядом второй гранаты. Дэмон выстрелил еще раз, пулеметчик свалился и лежал теперь неподвижно. Первая граната взорвалась где-то на нижних ступенях лестницы. После оглушительного взрыва наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь бряканьем качавшейся на деревянном полу каски второго пулеметчика.

Не сводя взгляда с пяти распростертых на полу тел, Дэмон достал из патронташа новую обойму и, действуя на ощупь, вставил ее в магазинную коробку своего «Спрингфилда». Никто из немцев не шевелился. Дэмон осторожно поднялся по трем оставшимся ступенькам лестницы. Второй пулемет «максим» продолжал стрелять. Он посмотрел вниз, туда, где взорвалась граната: из-за стоявшего белого облака пыли и дыма увидеть что-нибудь было невозможно. Дэмон поочередно осмотрел все тела немцев; четверых он убил меткими выстрелами в лоб, между глаз, и лишь пятого — попаданиями в живот и в грудь повыше сердца. Дэмон взял свою винтовку и осторожно приблизился и жалюзи на западной стороне башни. В одном месте жалюзи были сняты, и через окошко виднелась разрушенная артиллерийским снарядом крыша соседнего дома, на которой находилась еще одна группа немцев с пулеметом. Пулеметчики расположились под деревянным каркасом крыши, укрывшись за несколькими мошками с песком. Гранатометчик стрелял из винтовки куда-то вправо от Дэмона, — видимо, он обнаружил двигавшихся за Дэмоном Рейбайрна и Гендерсона. Поразмыслив две-три секунды и оцепив, с кого лучше начать, Дэмон вскинул винтовку к плечу и открыл огонь справа налево: первая пуля сержанту, потом — гранатометчику, затем подносчику патронов. Второй пулеметчик, увидев, как упал подносчик патронов, видимо, догадался, что происходит, и торопливо похлопал первого пулеметчика по плечу, но в этот момент его настигла пуля Дэмона. Первый пулеметчик с удивительной быстротой вскочил на ноги, несколько раз метнулся по крыше то в одну, то в другую сторону, затем неожиданно поднял руки вверх и что-то закричал.

— Хорошо! — крикнул Дэмон в ответ. — Стой на месте, не двигайся! — Он перезарядил винтовку, оглянулся и внезапно понял, что настала мертвая тишина. Дэмон тяжело дышал, во рту пересохло, но он был совершенно уверен в себе и не испытывал никакого страха. Он поднял брошенным немецким офицером бинокль, на котором, к своему удивлению, не обнаружил ни одной царапинки. В бинокль Дэмон внимательно осмотрел всю местность, от востока до севера, до самой кромки леса. Нигде никакого движения, как будто домик с башней был не во Франции, а в пустыне Гоби.

Но вот на лестнице раздались шаги. Дэмон быстро развернулся и вскинул винтовку. У верхней ступеньки показалось лицо Рейбайрна и в тот же момент скрылось.

— Иди, иди, Реб, — позвал Дэмон.

По лестнице наверх быстро поднялись Рейбайрн, за ним Гендерсон и Девлин. Через несколько секунд туда же пришли Брюстер и Шильц. Они остановились как вкопанные, изумленно глядя на мертвых немцев, на медленно впитывавшиеся в дощатый пол лужи крови. Кто-то из них тихонько присвистнул.

— Ты всех их прикончил, сержант?! — воскликнул Рейбайрн. — Расправился как ястреб в дырявом курятнике!

— Тебя не ранили, Сэм? — тревожно спросил Девлин.

— У меня все о'кей, а как вы?

— Не так уж плохо. Мы успели проползти по лощине ярдов двадцать, прежде чем они заметили нас…

— Э, тут, оказывается, офицер, да еще в таком чине! — радостно воскликнул Рейбайрн, наклонившись над убитыми. — И посмотрите, как у него начищены ботинки, будто на прием собрался.

— Когда они открыли огонь, Полетти не выдержал и побежал, — продолжал рассказывать Девлин.

— Вот сумасшедший-то!

— Да, я не смог остановить его, уж очень он быстро рванул, Сэм. А до стены оказалось намного больше, чем мы считали. Я уж и сам подумал, что нам вряд ли удастся добежать… — Он внезапно замолчал и, как бы вспомнив что-то, добавил: — Люджека ранило в руку.

Дэмон нахмурился. В строю теперь осталось только шесть человек.

— А где Люджек?

— Лежит там, за стеной, — вставил Брюстер. — Говорит, что ему плохо.

— А по-моему, этот мистер Люджек просто привередничает, — заметил Рейбайрн. — Ну и ну, — продолжал он, изумленно покачивая головой, — ну и сержант! Сказал, что займет ферму, и занял ее. Ну и ловко же, черт возьми!..

— Сэм, а там ведь еще один пулемет, — сказал Девлин, показывая на второй дом.

— Знаю. Я уже позаботился о нем. Снова наступила вопросительная тишина.

— Ты что, и тех всех перестрелял? — удивился Девлин.

— За исключением одного. Они не ожидали огня отсюда. Вот, смотри… — Он взял Девлина за руку и подвел его к окошку на восточной стороне. — Вон, видишь эти мешки с…

Дэмон остановился на полуслове. Кроме четырех мертвых, на крыше никого не было.

— Ах ты сволочь! Он решил-таки убежать… Нет, мы этого не допустим. Дев, возьми двух человек…

И опять Дэмон остановился на полуслове. Он увидел, что немецкий солдат, согнувшись, бежит под яблонями в сторону леса. Дэмон выстрелил по нему, почти не целясь: пулеметчик резко остановился, сделал несколько неуверенных шагов и упал на небольшую кучку сена около яблони. Дэмон выстрелил еще раз. Тело под яблоней конвульсивно вздрогнуло и замерло.

— Так ему и надо, дураку, — проворчал Дэмон. Это плохо. Он допустил ошибку. Надо было держать немца под прицелом, пока кто-нибудь не связал бы его. Эта оплошность могла расстроить все планы… Дэмон тряхнул головой, словно от чего-то освобождаясь, и повернулся к солдатам. Они продолжали смущенно и вопросительно смотреть на него. «Надо заставить их всех что-то делать, — подсказал ему внутренний голос. — Не теряй времени. Может статься так, что тебе его не хватит».

— Так, — сказал он решительно, — теперь за дело. Мы заняли ферму и должны удержаться в ней. Дев, иди в тот дом и проверь пулемет. Разверни его в другую сторону, к насыпи, и подготовь к стрельбе.

— В другую сторону?

— Да. Сложи мешки с песком вон на той стороне крыши, а к фронтону приспособь какие-нибудь доски. А я разверну этот пулемет.

— Зачем, Сэм?

— Мне сдается, что так будет лучше, Дев. Боюсь, что они направят сюда кое-какие резервы. Я подошлю к тебе Гендерсона и Шильца, как только они освободятся, ладно? Давай торопись.

— Договорились.

— И еще, Дев. Огня не открывай, пока не услышишь мой пулемет. Что бы ни случилось, первым не стреляй.

— Хорошо, Сэм.

Стараясь предусмотреть любые неожиданности, Дэмон отдавал одно приказание за другим. Он послал Рейбайрна и Гендерсона за Джейсоном и Бёрджесом, а Брюстера — к колодцу наполнить водой все их фляжки; Шильц принес с первого этажа патроны. Сам Дэмон снял жалюзи с двух окошек на северной стороне и установил пулемет так, что все поле на этой стороне оказалось к секторе обстрела. Рейбайрн разыскал в доме черный хлеб, колбасу и ведро с холодным кофе, приготовленным, по-видимому, из жареных каштанов. Они перевязали руку Люджека, у него была легкая открытая рана чуть повыше локтя; снесли тела убитых немцев вниз и накрыли их брезентом. Через какие-нибудь двадцать минут Дэмон, Рейбайрн и Брюстер уже спокойно сидели в башне, жуя черствый черный хлеб и внимательно осматривая в бинокль местность с северной стороны.

— Слишком много свинины напихали в эту колбасу, — заявил Рейбайрн, засовывая за пояс «люгер» убитого немецкого лейтенанта и перекладывая из одной руки в другую несколько срезанных с его мундира пуговиц. — Ты знаешь, сержант, как говорится в пословице?

— Как?

— Нет худа без добра. — Рейбайрн устремил свой взгляд на потолок. — Я все время был уверен, что ты действуешь правильно.

— А там, в лесу, ты, кажется, не очень-то был уверен в этом, — заметил Брюстер.

— Гм… Это потому, что мне нужно было время, чтобы прийти к заключению. Я просто взвешивал шансы.

— Взвешивал что?

— Шансы. Но я все равно знал, что мы займем ферму.

— Да? — спросил Дэмон. — А между прочим, почему же ты так долго не появлялся здесь, в башне?

Рейбайрн состроил прискорбную гримасу.

— Видишь ли, сержант, мне немного не повезло. До стены я добрался благополучно и видел, как ты нырнул в нее. Поэтому и я бросился в эту дыру без оглядки, как кот, гоняющийся за кошкой. Бросился и повис на этой проклятой колючей проволоке кверху задницей. А когда я поднялся, то оказалось, что я, как щенок на привязи, не могу двинуться ни туда ни сюда. Только когда у меня уже мелькнула мысль от всего отказаться, я вдруг почувствовал, что отцепился, и устремился дальше. Но вся беда заключалась в том, что после яркого солнечного света в этой абсолютной темноте я был как слепой и ничего не мог разглядеть. Только я отыскал в темноте лестницу, как наверху началась эта бешеная стрельба. Я подумал: «Это сержант дает им там прикурить!» — и решил немного отойти, чтобы не мешать. И вдруг — бах! Взорвалась эта граната, засвистели осколки, все окуталось дымом. Я, конечно, вниз и не шевелюсь. — Рейбайрн счастливо улыбнулся и облизал губы. — Видишь, сержант, нет худа без добра, потому что попади я на лестницу чуть-чуть раньше — и крышка бы мне, и пришлось бы вам хоронить бедного Реба. А война-то ведь не кончилась… — Рейбайрн хихикнул своим тоненьким голосом. — А это ты прикончил двух, там, внизу, сержант?

Склонившись над пулеметом и рассматривая его, Дэмон отрицательно покачал головой:

— Нет.

Рейбайрн удивленно заморгал глазами:

— Но ведь один из них проколот штыком и…

— Заткнись, Рейбайрн, — перебил его Дэмон раздраженно. Си уже почти забыл о раненом немце внизу, которого пришлось прикончить. Дэмон энергично поставил затвор пулемета на боевой взвод и почувствовал, что начинает дрожать. Рейбайрн и Брюстер молча наблюдали за ним. «Какого черта, — гневно подумал Дэмон, — ведь другого выбора у меня не было! Если бы солдат успел произнести хоть один звук, все мы были бы сейчас убиты». Однако дрожь не прекращалась, и, чтобы скрыть ее, Дэмон начал водить стволом пулемета по вертикали и по горизонтали. «За все приходится расплачиваться, ничто не достается даром. Печальное утешение. Бесплатных билетов не бывает, куда бы ты ни захотел поехать. И это не важно, если…»

— Сержант! — громко зашипел Рейбайрн, посмотрев в одну из щелей жалюзи. — Смотри, вон там, двое, идут сюда…

Пересекая поле, по направлению к ферме шли два солдата. Худощавые, неуверенно ступавшие люди в серых полевых фуражках с красным кантом вокруг околыша. Каждый нес по два зеленых железных ящика, таких же, какие лежали сейчас здесь, у пулемета. За спиной у каждого болталась на ремне винтовка.

— Патроны, — отрывисто сказал Дэмон. — Они пригодятся нам. Реб и ты, Брюстер, идите вниз и укройтесь где-нибудь. Дайте им войти, а потом перекройте путь к отступлению. Только обязательно дайте им войти. И все это сделать без единого выстрела.

Рейбайрн и Брюстер ушли. Дэмон внимательно осмотрел в бинокль поле и кромку леса. Трудно сказать, может, он и ошибся в своих предположениях. Если ошибся, то им грозит гибель, и он, следовательно, пожертвовав десятью солдатами, не достигнет никакой цели. Почему стоит такая тишина? Только иногда где-то раздаются глухие раскаты, словно гром отдаленной летней грозы. Пулеметной и винтовочной стрельбы не слышно. Где же все находятся? Тем не менее немцы, очевидно, намеревались закрепить свои позиции на этой ферме…

Через несколько минут по лестнице в башню поднялись два тощих молодых немца. Побледневшие от страха лица и неуклюжие движения в тяжелых ботинках с квадратными носками делали их смешными. Шедший попади них Брюстер сказал им что-то по-немецки, и тот, что повыше, радостно улыбнулся и поклонился.

— Что ты сказал ему? — поинтересовался Дэмон.

— Я сказал им, сержант, что они военнопленные и что ничего плохого им не сделают, — ответил Брюстер, бросив в сторону Дэмона спокойный взгляд своих окруженных синяками глаз.

— Спроси, собирается ли их начальство послать подкрепление на эту ферму.

Брюстэр задал немецким солдатам несколько вопросов, но не добился никакого успеха. Это молодые солдаты поиск обслуживания, и, хотя они хорошо сознавали, что их молодая жизнь висела только на волоске, сообщить что-нибудь важное, помимо полученного конкретного приказа доставить на ферму патроны, они но могли.

— Свяжите их! — приказал Дэмон.

— А чем связать, сержант? — спросил Рейбайрн.

— Не знаю. Найдите какую-нибудь веревку, используйте ремни, но не оставляйте их несвязанными, — раздраженно ответил Дэмон. Неожиданно он почувствовал невыносимую усталость. Когда же настанет конец этому беспокойному дню, этой необходимости принимать все новые и новые решения? Он устало посмотрел на суетившихся вокруг немцев Рейбайрна и Брюстера, перевел взгляд на крышу соседнего дома: Девлин и Гендерсон занимались переноской мешков с песком. На сознание Дэмона тяжело давила апатия некоторых из окружавших его людей, их страх, их необоснованные и необдуманные возражения против принимаемых им решений.

— Сержант, — раздался позади него неуверенный и жалобный голос Люджека, — теперь ведь нам необязательно оставаться здесь?

— Что?

— Теперь здесь нет ни немцев, ни пулеметов. Мы вполне можем отправиться к своей линии фронта. Помнишь, ты ведь говорил…

— Заткни свою поганую глотку! — рявкнул Дэмон с такой яростью, что Люджек от страха замер. — Я здесь командую, и, пока меня не ранят или не убьют, вы будете делать то, что я приказываю. — Дэмона и без того обуревали мрачные мысли, и слова Люджека вывели его из себя. — В чем, черт возьми, дело? Почему вы ведете себя как трусливые и скандальные бабы? — Встретившись с недоуменным взглядом Брюстера, Дэмон отвернулся к окошку и увидел, что, пригнувшийся к своему пулемету, Девлин неистово машет ему рукой, показывая на север. Вскинув к глазам бинокль, Дэмон посмотрел в том направлении.

В лесу, там, откуда они вышли час назад, на фоне светлой полосы что-то перемещалось. Сначала Дэмону показалось, что за густой листвой медленно движется какая-то волна, как будто таи извивается огромная серая змея. Потом совершенно неожидан но из зарослей появилась колонна солдат. Они шли как на параде, ровным строем, пересекая поле по диагонали в направлении небольшого лесного островка у его западной кромки; у каждого за спиной винтовка, каждый широко, энергично взмахивает свободной рукой в такт шагам… Рядом с колонной шел офицер, тоже взмахивая рукой, в которой держал что-то похожее на небрежно сложенный лист бумаги. Позади Дэмона раздался приглушенный вскрик Брюстера.

— Так-так, — процедил сквозь зубы Дэмон. Он снова был совершенно спокоен, полон решимости приказывать и действовать. — Теперь все ясно.

— Боже, сержант, — прошептал Рейбайрн, — их там чуть ли не тысяча ползет…

— Какая там тысяча, — спокойно ответил Дэмон, рассматривая в бинокль ровные ряды и лица солдат. — Всего-навсего рота, не больше. — Он быстро подскочил к пулемету и присел около него на корточки. — Брюстер, ты будешь подавать в пулемет ленту. Держи ее вот так, видишь? И все время вытягивай ее из этой коробки.

— Ясно.

— Реб, ты бери винтовку Брюстера и вставай вон там, видишь? А ты, Люджек, возьми мой «Спрингфилд», будешь заряжать винтовки для Рейбайрна.

— Сержант, а как же, ведь у меня рука…

— А разве у тебя только одна рука? Я сказал тебе, будешь заряжать для Рейбайрна, ясно? — Дэмон уселся поудобнее, передвинул вертикальный прицел. — Теперь жди моей команды, — бросил он Рейбайрну. — Не стреляй, пока я не прикажу.

Колонна находилась примерно на расстоянии трехсот пятидесяти ярдов. Солдаты быстро приближались. Канава с восточной стороны фермы, по которой Дэмон подползал к дому, приблизительно в ста ярдах от башни, круто поворачивала на северо-запад и была на этом участке более глубокой. Если колонна будет идти в том же направлении, солдатам придется перебираться через канаву.

— Дистанция триста, — сказал Рейнбайрн и сдвинул предохранитель винтовки.

— Спокойно.

Колонна приближалась. Если она не изменит направление, то пройдет приблизительно в пятидесяти ярдах от дома, где находится Девлин. Значит, это подразделение послано в качестве подкрепления в Бриньи-лё-Тьен. Солдаты шли уверенно, молча; какой-то сержант громко подсчитывал шаг. Вид этих бодро марширующих, свежих и вместе с тем уязвимых солдат взволновал Дэмона. На какой-то момент его охватило острое чувство сожаления. Им всем грозит гибель. Через несколько секунд они погибнут. До чего же они, черт возьми, беспечны! Надо было бы выслать вперед колонны патруль. Но они не выслали. Видимо, кто-то доложил, что ферма Бриньи прочно удерживается, и ни у кого но возникло на этот счет никакого сомнения. Слава богу, они, оказывается, тоже ошибаются.

— Надо открывать огонь, сержант, так они скоро доберутся до наших вещевых мешков, — прошептал Рейбайрн.

— Спокойно, — резко возразил ему Дэмон, — чем ближе, тем лучше. — Он приподнялся и взглянул на крышу соседнего дома. Там все притаились за мешками с песком: Девлин позади пулемета, Шильц с патронной лентой, Гендерсон с винтовкой. Девлин медленно повернул голову в сторону башни, в его глазах сверкнули нетерпеливые искорки.

— Дистанция сто пятьдесят, — прошептал Рейбайрн.

— Сержант… — Послышался еще чей-то приглушенный голос.

— Замолчите!

Немецкий офицер остановился, развернул лист бумаги — очевидно, это была карта — и начал что-то искать на нем. Голос сержанта, подсчитывающего шаг, стал громче. Вот же дураки проклятые! Дэмона охватил холодный гнев. Он бросил последний взгляд на юг. Никакого движения. Никого не видно. Куда же все пропали, черт возьми? Неужели все эти вшивые американские экспедиционные войска стерты с лица земли?

Колонна подошла к канаве. Первые ряды спустились в нее и начали с трудом выбираться на противоположную сторону. Строй колонны нарушился. Значит, канава была в том месте достаточно глубокой и широкой. Это хорошо.

— Дистанция сто, — прошептал Рейбайрн.

Дэмон чувствовал, что сейчас все смотрят на него с нетерпением. Он ясно ощущал, как колотится его сердце, кровь пульсировала где-то в затылке и у горла. Суставы на пальцах рук побелели. o я уже различаю

— Сержант, — хрипло прошептал Брюстер, у солдат усы… Сержант…

В этот момент через канаву начало перебираться второе отделение немцев. Дэмон крикнул: «Огонь!» — и сразу же нажал на спусковой крючок пулемета.

Тишину неожиданно нарушил оглушительный треск и грохот. Немецкие солдаты кинулись в разные стороны, большинство из перешедших канаву устремились назад, чтобы укрыться в вей, а те, которые еще не дошли до нее, остановились в замешательстве, широко расставив ноги. Дэмон ясно различал портупеи на солдатах, ремешки на их подбородках, темные провалы широко раскрытых ртов. Подавая какой-то знак или команду, офицер ожесточенно махал обеими руками. Руки Дэмона тряслись в такт стрельбе пулемета. Блестящая патронная лента, извиваясь как змея, без задержек ползла по направляющим в приемник пулемета, стреляные гильзы непрерывной струей звонко ударялись о стену и отскакивали от нес во всех направлениях, как бронзовый град. В короткие паузы, когда Дэмон наводил пулемет на очередную цель, он успевал различить в общем грохоте непрерывные очереди пулемета Девлина и торопливые одиночные выстрелы «спрингфилдов».

В головной груши колонны полегли почти все. В пшенице успели скрыться лишь несколько ошалевших от страха солдат. Офицер лежал неподвижно, и на его груди скомканный лист бумаги — карта, которую он так и не успел сложить. Дэмон перенес огонь на группу в хвосте колонны, солдаты заметались, и некоторые, подкошенные пулями, упали. Но пулемет в этот момент замолчал. Подававший патронную ленту Брюстер замер в ужасе. Задержка. Дэмон дернул за рукоятку взведения. Безрезультатно. Он быстро достал из кармана рубашка маленький зубчатый ключик, изъятый у убитого немца, и ловко выдернул им из патронника поврежденную гильзу. Удача! Пулемет, казалось, застрекотал еще быстрее.

Немецкие солдаты из средней части колонны успели занять позиции у кромки канавы, а те, что шли в хвосте, продолжали беспорядочно метаться, что-то выкрикивая. Казалось, что они все растерялись и ничего не соображают. Однако в тот же момент Дэмон убедился, что растерялись не все. Противник начал отвечать: винтовки, торчавшие из канавы то в одном, то в другом месте, огрызались огнем. Немцы довольно быстро пришли в себя и сообразили, в чем дело. Но они ясно поняли и то, что отступать им некуда. Сознание Дэмона, казалось, работало независимо от предельно напряженного тела. Он беспокойно анализировал обстановку, трезво и объективно предугадывал действия противника. В таком положении немцы наверняка будут искать спасения в контратаке, попытаются снова занять ферму, ибо для них это наименьшее из трех зол. Дэмон заметил в канаве стоящего на коленях офицера, он широко взмахивал рукой и что-то кричал, видимо подзывая к себе солдат. В следующий момент голова офицера безжизненно сникла на грудь, он медленно повалился на спину и скрылся в канаве. Дэмон услышал торжествующий возглас Рейбайрна:

— А-а, гадина, это тебе за Старки!..

На стену впереди Дэмона неожиданно обрушился град ударов. Жалюзи разлетелись на кусочки, во все стороны полетели щенки и обломки, в башню ворвался яркий луч света. Не выпуская из рук пулемета, Дэмон инстинктивно съежился в комочек, но почти в тот же момент приподнялся и осмотрелся. «Шпандау», у них есть «шпандау».

— Стреляй по нему, — громко приказал он Рейбайрну. — Выведи его из строя!

Новый град ударов по стене и жалюзи, свист рикошетирующих пуль и осколков. Позади Дэмона кто-то застонал от боли. Дэмон опять пригнулся, на этот раз сознательно, но уже через секунду выпрямился и с радостью заметил, что прижавшийся возле окна Рейбайрн тщательно прицеливается и посылает пулю на пулей по одной и той же цели. «Шпандау» затих, потом из него кто-то дал последнюю короткую очередь, и на этом все кончилось. Дэмон уловил лишь некоторые слова разговорчивого Рейбайрна:

— …Вот вам, гады поганые, получайте… убирайтесь оттуда, сволочи.

Те, кого еще не настигли нули, громко кричали, во всю мощь своих легких вопили о пощаде. Кончилась вторая пулеметная лента. С помощью Брюстера Дэмон быстро заправил третью и возобновил обстрел с еще большим ожесточением. Немецкие солдаты или падали, как будто их кто-то сбивал с ног сильным ударом кулака, или подпрыгивали как ужаленные, или начинали кружиться на пятачке, словно неисправные заводные игрушки. Это было какое-то ошеломляющее сновидение, неожиданная, изображающая непонятную драматическую ситуацию сцепа плохо отрепетированного спектакля. Физически Дэмон ничего не ощущал: его руки онемели, глаза ломило от непрерывного наблюдения за вибрирующим прицелом пулемета.

Оставшиеся в живых немцы побежали. Они мчались через поле к лесу. Дэмон услышал их вопли. Они кричали, как кричат дети где-нибудь на открытой ветрам равнине у реки. Их преследовал пулеметный и винтовочный огонь. Пытаются убежать. Какой-то части из них это, пожалуй, удастся… многие успеют скрыться…

Вот отдельные фигуры замелькали между деревьями. Да, они скрылись. Дэмон продолжал стрелять, хотя видел, что его огонь уже неэффективен. Он старался до тех пор, пока не израсходовал всю патронную ленту и пока пулемет не смолк сам. Только теперь Дэмон увидел напряженное лицо Брюстера и услышал его крик: — Стой! Остановись же, сержант! Довольно!

Дэмон снял руки с пулемета и вытер лицо рукавом, сразу же пропитавшимся потом и грязью. Итак, они справились с немцами. Пока все хорошо. В средней части канавы кто-то вяло размахивал белой тряпкой…

Дэмон медленно поднялся на ноги. Рейбайрн с красным, как свекла, лицом радостно прыгал и приговаривал:

— Вы видели, как все эти боши растерялись? Как они дали деру? Сто против одного! Ну и дал ты им, сержант. — Он радостно обхватил Дэмона руками и почти повернул его кругом. — Мы можем разогнать целую армию!

Только теперь все услышали позади себя короткие отрывистые стоны. Это был Люджек: держась здоровой рукой за колено, причитая от боли, он медленно раскачивался взад и вперед.

— Что с ним? — спросил Рейбайрн.

— Рикошет, — ответил Дэмон. — А я-то думал, что где-где, а у той-то стены он уж будет в безопасности. — Подойдя к восточной стене башни, Дэмон выглянул в окно. Уставший Девлин не замедлил воспользоваться передышкой: положив руку на казенник, он растянулся около пулемета, чтобы дать отдых мышцам.

— Все в порядке? — крикнул ему Дэмон.

— У нас все в порядке, а как у вас?

— Люджек. Опять ранило. Рикошетом.

— Не везет этому Люджеку.

— Действительно, не везет. — Дэмон рассмеялся. Он не мог удержаться, смех был необходим ему, как дыхание. И на лице Девлина появилась усталая улыбка.

— Сможем ли мы отразить вторую атаку, Сэм?

— А почему бы и не отразить? Как у вас с патронами?

— Нам хватит еще надолго. — Девлин помолчал и добавил: — Они ведь вернутся, Сэм.

— Знаю. Сколько, по-твоему, сумело улизнуть?

— Не знаю. Человек десять — двенадцать. А что ты намерен сделать с теми, кто сидит в канаве?

— Давай вызовем их сюда и свяжем. — Дэмон перешел к северной стене. Большая белая тряпка теперь уже раскачивалась над канавой, прикрепленная к штыку винтовки. Дэмон поднес к глазам бинокль. Всего в канаве было человек пятнадцать; некоторые из них перевязывали раненых товарищей. — Эй, вы! — крикнул Дэмон. — Поднимайте руки вверх и выходите. Снаряжение и оружие оставить в канаве… Тим, — обратился он к Брюстеру, — ну-ка переведи им то, что я сказал.

Дэмон послал Рейбайрна принять пленных, а сам присел на патронный ящик. Сильно болела голова, ломило глаза. Думать. Надо все обдумать. Пока им везло. Но в следующий раз может и не повезти; немцы могут атаковать ферму тремя разнесенными по времени волнами. Перед этим они наверняка проведут артиллерийскую подготовку или по крайней мере минометную. Здания обязательно обстреляют. Как же лучше поступить? Спуститься во двор и окопаться там, внизу? А потом, когда они начнут наступать, снова быстро подняться наверх? А если немцы попросят артиллеристов обеспечить ползущий огневой вал? Они вполне способны на это. Тогда ведь до пулеметов никто не доберется. Да и будет ли у него достаточно времени, чтобы окопаться? Твердая уверенность, которую он чувствовал утром, теперь исчезла. Дэмон понимал, что он и его солдаты могут стать жертвой тысячи и одной страшных возможностей, которые трудно предугадать. Брюстер только что наложил повязку на рану Люджека, и тот раздраженно ворчал:

— Почему мы не можем уйти с этой поганой фермы? Боже, почему мы торчим здесь и не уходим к своим?

— Заткнись, Люджек, — приказал Дэмон рассеянно.

Конечно, они могли бы теперь попытаться пробраться к линии фронта, с башни их никто не обстреляет. Не глупо ли оборонять позицию, не имея для этого достаточных сил?

А что, если они задержатся с атакой? Если донесение о происшедшем не поступит в штаб их полка, а значит, в дивизию, корпус и армию? Тогда ведь рекомендации и приказы дивизии, полку и дивизионной артиллерии будут иными. Дэмон уже много раз убеждался, что в войне обе стороны ошибаются, опаздывают с решениями. И та сторона, которая действует быстрее и решительнее, командование которой реагирует на события правильно, оказывается в более выгодном положении.

Но какая реакция будет правильной в данном случае?

Дэмон не знал. Просто не знал, и все. Лучше, пожалуй, было бы окопаться снаружи. Окопаться, послать Гендерсона и Шильца подтащить сюда «шпандау» и как можно больше патронов к «маузеру». Надо было бы послать связного с донесением, но кого? У него и так только шесть человек. Связного могут перехватить, и человек пропадет без всякой пользы. Все казалось невероятно сложным, запутанным, угрожающим… У Дэмона возникло такое ощущение, как будто он находится на дырявой лодке в бескрайних просторах океана.

Снизу донесся повелительный голос Рейбайрна, скрип и шарканье ботинок. Дэмон с трудом поднялся на ноги и подошел к окну. Его снова охватил нервный озноб: сначала затряслись руки, потом дрожь быстро распространилась по всему телу. Он начал дрожать, как побитая собака. Дэмон со всей силой ухватился обеими руками за расщепленную доску в окне, надеясь остановить дрожание тела, но это не помогло. Крепко сжав пальцы рук в замок, он наклонился и посмотрел вниз. Рейбайрн и Гендерсон тщательно обыскивали пленных. Без оружия, ремней и касок немецкие солдаты казались жалкими, немощными, пристыженными. Они выглядели точно так же, как несколько часов назад выглядели Дев, Рейбайрн и Полетти. — Бедные ребята, — неожиданно сказал Брюстер, наблюдавший за пленными из соседнего окна. — Мы расправились с ними, как со стадом овец. Бедняги…

— А ты думаешь, они не сделали бы с нами то же самое? — спросил повернувшийся к нему Дэмон. — Очень уж быстро ты забыл, что было прошлой ночью.

— Нет, сержант, я не забыл, — возразил Брюстер удивительно твердым голосом, никак не вязавшимся с его распухшим, изуродованным лицом. — Я понимаю, что война есть война. Но…

— Никаких «но». Цель войны — убивать. Правильно? Уничтожай противника всем, чем можешь: разумным использованием сил, маневром, внезапностью. Такова цель этой игры. Мы воспользовались внезапностью. Так ведь?

— Так, сержант.

— Ну, и в чем же дело?

— Так-то оно так, но… — Брюстер махнул своей тонкой рукой в сторону пленных немцев во дворе, — но ведь многие из них ранены, некоторые серьезно. Мне кажется, мы должны…

— А разве Джейсон, Люджек и Бёрджес не ранены? Ранение может получить любой из нас. И у них тоже любой. Война — это тебе не увеселительная прогулка по лесу.

— В этом-то я убедился на своей шкуре…

— Вот и хорошо, что убедился.

Лихорадочная дрожь прекратилась. Этот обмен с Брюстером несколькими фразами вернул Дэмону решимость и настойчивость. Ему вспомнились оцепенен не от страха и позорное отступление прошлой ночью, и он решил, что больше такого допускать нельзя. Они заняли эту ферму в останутся здесь, чего бы это ни стоило. Им удалось овладеть таким объектом, который противник мог бы легко использовать в качестве укрепленного пункта. Захватив ферму, Дэмон нанес противнику существенные потери. Этот результат сам по себе уже оправдывает затраченные усилия. Но это далеко еще не все. Они останутся здесь и будут вести огонь по возможным целям до тех пор, пока живы, пока их не захватят в плен или пока не подойдут свои. Они обязаны так поступить хотя бы для того, чтобы отомстить за смерть Старки, Дэвиса и многих других.

Дэмон приступил к активным действиям. Всех пленных немцев отправили в сарай и рассадили на полу; двум немецким санитарам Дэмон приказал перевязать раненых, а Бёрджесу — бдительно охранять всю эту группу. Шильцу и Гендерсону он поручил принести «шпандау» и патроны для «маузера». Затем Дэмон так составил очередь по рытию одиночных окопов на участке между двумя домами, чтобы постоянно работали по два человека. Первый окоп он вырыл сам, воспользовавшись для этого немецкой саперной лопаткой. Через полчаса он снова поднялся в башню и внимательно все вокруг осмотрел в бинокль.

С юга и запада доносился треск винтовочной и пулеметной стрельбы. Дэмон сообщил об этом Девлину и расставил всех по местам. Через несколько минут на вершине холма показались спешившие в направлении фермы небольшие группы солдат. Эта были в беспорядке отступавшие немцы. Дэмон позволил двум небольшим группам подойти к домам как можно ближе и лишь тогда открыл по ним огонь. Сначала они, видимо, подумали, что их обстреливают по ошибке свои, и поэтому упорно пытались передать на ферму какие-то сигналы, но вскоре поняли свою ошибку, и те, кто еще уцелел, предприняли попытку спастись бегством. Теперь немецкие солдаты начали стремительно отступать через лес в северном направлении, многие из них бежали, пока хватало сил. Дэмон и Брюстер перетащили пулемет к восточной стене и начали устанавливать его так, чтобы можно было вести по отступающему противнику беспокоящий огонь. В этот момент раздался возбужденный голос Рейбайрна:

— Сюда идет кавалерия!

Подняв голову от пулемета, Дэмон увидел, как на вершине холма один за другим появляются колышущиеся ряды солдат в форме цвета хаки, в ковшеобразных касках, с длинными винтовками. Дэмон вздохнул с облегчением.

— Я уж думал, что никогда не увижу их! — радостно воскликнул Брюстер. — Смотрите, как они красиво скачут…

По стене над их головами неожиданно забарабанили пули. Все инстинктивно, как по команде, пригнулись к полу.

— Они стреляют сюда! — закричал Рейбайрн. — Вот дураки-то!

Дэмон схватил винтовку, подбежал к окну и несколько раз сильно ударил прикладом по раме с жалюзи. Рама прогнулась, затрещала, потом неожиданно отделилась и полетела вниз. В башню ворвался яркий солнечный свет. Дэмон бросил взгляд на колышущиеся ряды всадников — расстояние до них значительно сократилось, можно было ясно различить пулеметные очереди «шоша»: оранжевые трассы пуль рассекали безветренный летний воздух.

— Прекратите огонь! — закричал Дэмон во всю мощь своих легких. — Ради бога, прекратите огонь!

Но американцы либо не видели Дэмона, либо не обратили на него никакого внимания. Кто-то настойчиво давил на плечо Дэмона, пытаясь осадить его вниз. Дэмон сдернул с головы каску и подбросил ее из окна вверх. Она полетела, на какой-то миг повисла в воздухе, потом упала вниз на пшеничное поле. Еще одна серия пуль прошила каменную стену ниже того места, где стоял Дэмон. Он резко повернулся кругом, жадно ища взглядом подходящий предмет, увидел под Люджеком одеяло и стремительно выдернул его. Люджек закричал от боли. Положив обе руки на плечи Дэмона, Брюстер пытался осадить его на пол, приговаривая: «Ложись, сержант, ложись!» Дэмон отстранил Брюстера, скользнул к тому же окну, выкинул из него грязное запятнанное кровью одеяло и, размахивая им вверх и вниз, закричал:

— Стой! Остановитесь! Не стреляйте!

Пулемет замолк. Американские кавалеристы перевалили через холмы и, потрясая оружием, неслись теперь вниз по склону через пшеничное поле. Веселый звон снаряжения всадников никак не вязался с мрачными хлопками винтовочных выстрелов и стрекотом пулеметных очередей. Дэмон отступил от окна и с облегчением вытер потное лицо. Со двора фермы донесся стук подбитых гвоздями ботинок о булыжник и веселый гул голосов. Высунувшись из окна, Рейбайрн энергично махал рукой и кричал во весь голос:

— Эй вы, гладиаторы, где же вы так долго пропадали, черти вас разбери? Залезайте-ка в наш форт!

Дэмон нагнулся к непрерывно стонавшему Люджеку.

— Потерпи, потерпи, — сказал он, похлопав его по плечу, — сейчас сюда придут наши и заберут тебя.

— Я-то ладно, а вот он, как с ним? — простонал Люджек, показывая рукой на лежавшего рядом Джейсона.

Дэмон посмотрел на Джейсона. Тот лежал на боку, все его тело странно дергалось, вытянутая рука конвульсивно двигалась по полу то в одну, то в другую сторону. Дэмон подошел к нему и с ужасом отшатнулся: воротник и верхняя часть рубашки бедняги были пропитаны алой кровью, глаза закатились. Его тело судорожно дергалось, лицо побелело как полотно.

— Что с ним случилось? — недоуменно спросил Дэмон.

— Не знаю, не знаю! — истерично ответил Люджек. — Это произошло в тот момент, когда ты побежал к окну с моим одеялом… Ты убийца! — завизжал Люджек. — Ты проклятый безжалостный мясник! Ты всех нас погубишь, мы для тебя ничего не стоим…

— Ничего, ничего, не волнуйся, — тихо сказал Дэмон, медленно поднимаясь. Люджек постепенно успокоился.

На первом этаже раздались возбужденные голоса, потом глухие удары ботинок по дубовым ступенькам лестницы. В башню поднялись майор Колдуэлл, его адъютант, незнакомый Дэмону лейтенант и два солдата. Худое, посеревшее лицо майора говорило о крайней усталости и напряженности; перед формы был испачкан грязью, в руке у него была винтовка.

Дэмон встал по стойке «смирно» и отрапортовал:

— Второй взвод второй роты, сэр, в строю шесть человек.

— Здравствуйте, Дэмон, — ответил Колдуэлл. — Так это вы здесь засели? А откуда у вас этот пулемет?

— Захватили, сэр.

— Понятно. Отличная работа…

— А из второго взвода, сэр, кто-нибудь возвратился?

— Гм… Некоторые возвратились. Кразевский, Уоллис, Тсонка, Тэрнер и еще человек десять. Кое-кто появляется только теперь вот.

— А лейтенант Хэррис вернулся?

— Насколько мне известно, нет, — Колдуэлл подошел к окну на восточной стороне и, почесывая подбородок, продолжал: — Так, так… А кто это на крыше того дома?

— Девлин, сэр. Капрал второго отделения. С ним два солдата из третьей роты, которых мы подобрали утром в лесу.

— Вы послали их туда после того, как уничтожили немецких пулеметчиков?

— Так точно, сэр.

— Ну-ка, доложите мне все подробно, сержант, — приказал Колдуэлл, улыбаясь. Внимательно выслушав краткий рассказ Дэмона, он поинтересовался: — А почему вы решили остаться здесь, наверху?

— Не знаю, сэр. Просто чувствовал, что так лучше… Высоко, обзор хороший, и стрелять удобно. — Дэмон замолчал и в первый раз улыбнулся: — Дома, в Штатах, я был ночным портье в гостинице, сэр.

Колдуэлл громко расхохотался.

— Что вы говорите? Ночным портье? — Он удивленно покачал головой. — Вот уж чего не могу себе представить, так это вас, Дэмон, в роли ночного портье.

— Тем не менее это так, сэр. И мною были довольны.

— О, я в этом нисколько не сомневаюсь, ни капельки. — Все это казалось Колдуэллу очень занятным. — Ночной портье… — пробормотал он сквозь смех и разгладил пальцем свои усы. — Так, так, Дэмон… А почему вы так долго не открывали огня по этой резервной колонне немцев?

— Я был уверен, что они и не подозревают, что ферма в наших руках. Поэтому я решил, пусть они дойдут до канавы. Прикинул, что, оказавшись рядом с канавой, они наверняка попытаются укрыться в ней, вместо того чтобы, не теряя времени, атаковать ферму. А поскольку до леса далеко, я надеялся, что мне удастся всех их перестрелять.

— Ну и долго ли, Дэмон, вы собирались держать вашу гостиницу открытой? — шутливо спросил адъютант.

— До тех пор пока были бы посетители, сэр.

— А возможность артиллерийского обстрела вас не смущала? — спросил Колдуэлл. — Эти дома — очень хорошая мишень для обстрела.

— Мы по очереди рыли окопы вон там. Единственное, чего я опасался, это подвижного огневого вала, если бы они решили наступать на ферму вслед за подвижным огневым валом. Я боялся, что в таком случае мы не успели бы добежать сюда и вовремя забраться наверх.

— Да, эту проблему решить было бы трудно. А как насчет питания и боеприпасов?

— Воды в колодце сколько угодно, — ответил, улыбаясь, Дэмон. — А что касается пищи и боеприпасов — мы пользовались бы запасами противника до тех пор, пока они не прекратили бы снабжать ими нас. — Почувствовав, что это прозвучало несколько напыщенно, Дэмон добавил: — Нам просто повезло, сэр, посчастливилось. Вот я и позволил себе понадеяться на небольшое везение и в дальнейшем.

— Да, в таких делах, как, впрочем, и во всяких других, надо рассчитывать и на везение. — Колдуэлл бросил взгляд на поле с северной стороны башни. — Все это замечательно, Дэмон, вы просто молодец. — Он оперся руками на подоконник. — Там сейчас много солдат, которые могли быть ранены или убиты, если бы вы не оказали эту поддержку отсюда. — Он повернулся к Дэмону с мальчишеской улыбкой. — Возможно, к ним принадлежу и я. — Улыбка быстро сменилась тревожным и озабоченным выражением. — Вы рассчитывали, что мы будем контратаковать именно здесь, так ведь?

— Да, сэр.

— А почему?

— Я понял это на вчерашнем инструктаже и запомнил карту. В соответствии с этим я предположил, что вы обойдете лес, тот, что к востоку от Бриньи, и двинетесь назад, к железнодорожной насыпи, и попытаетесь охватить противника.

— Понятно, понятно, — сказал Колдуэлл, кивая головой. — С этой минуты, Дэмон, вы лейтенант.

— Да, сэр… Благодарю вас, сэр.

— Можете не благодарить меня, Дэмон. Благодарить, наоборот, должны мы вас. Девлину присваивается звание сержанта, можете передать ему свои нашивки. — Колдуэлл пожал руку Дэмону. — Желаю удачи, лейтенант. Явитесь ко мне в пятнадцать ноль-ноль, будем заново формировать вторую роту.

— Слушаюсь, сэр. Каковы приказания на ближайшее время, сэр?

Колдуэлл удивленно посмотрел на Дэмона и, громко рассмеявшись, сказал:

— Оставайтесь здесь, пожалуйста. Ведь это ваша гостиница, — шутливо добавил он, быстро спускаясь по лестнице.