"Однажды орел…" - читать интересную книгу автора (Майрер Энтон)

Глава 2

В девять тридцать вечера прибыл коммивояжер скобяных изделий из Чикаго, и Сэм Дэмон поселил его в четырнадцатый помер. Десятью минутами позднее, тоже с омахского поезда, прибыла пара по фамилии Ормсби, следовавшая к родственникам в Шеридан-Форкс. Сэм проводил их в большой двухместный двадцать седьмой номер. Потом он вернулся к конторскому столику Торшона на лестничной площадке второго этажа и записал время, в которое постояльцы просили разбудить их, и на отдельной бумажке — то, что они заказали на завтрак, чтобы оставить ее повару Мэлверну Личу, который приходил на работу в пять тридцать утра.

Затем снова наступила тишина. Лишь изредка с улицы доносилось цоканье копыт и низкий неравномерный гул голосов из бара, что слева от входной двери на первом этаже. Сэм просидел несколько секунд, прислушиваясь к ночным звукам, затем открыл большую потрепанную книгу в кожаном переплете, нашел отмеченное место и углубился в чтение.

Входная дверь на первом этаже медленно открылась. Посмотрев вниз — мистер Торнтон поставил свой столик на лестничной площадке так, чтобы сидящий за ним человек мог легко замечать всех, кто входит и выходит, — Сэм увидел освещенную пламенем газовой горелки рыжеволосую голову Теда Барлоу, который устремился в бар, ответил на негромкие приветствия нескольких завсегдатаев, потом вышел и, шагая через две ступеньки, поднялся по лестнице к Сэму.

— Привет, ас. Что это ты читаешь?

Заложив страницу листиком бумаги, Сэм закрыл книгу.

— Так, ничего особенного. История. История революционных войн.

— Такой мелкий шрифт. Портишь себе глаза, а что будет потом, какая польза? — Барлоу щелкнул языком и присел на стоявшее справа от столика жесткое кресло из черного конского волоса. Он был на несколько лет старше Сэма. Низкорослый, коренастый, с носом, похожим на пуговицу, низким лбом и уже поредевшими спереди волосами. Вытащив из карманчика рубашки листочек бумаги, он развернул его и положил на стол перед Сэмом. — Вот состав их команды, смотри.

Сэм внимательно просмотрел список.

— Ну и чудак же этот Хэррисон, тоже набрал себе игрочков. У нас на подаче Гальдер. А кто такой Бёрчелл?

— Не знаю. Уолли говорит, какой-то новенький. Здоровенный парень. Два хороших удара — и команда получает очко.

Сэм свистнул.

— Ну ладно. Мы попробуем давать низкие и крученые мячи, посмотрим, как он будет реагировать. Ладно?

— Давай попробуем.

— Ну, а если он будет бить, тогда постараемся ловить и бросать поточнее.

Они засмеялись, потом еще раз просмотрели список и детально обсудили расстановку игроков в дальней части поля и другие тактические вопросы. Тед работал на сортировочной станции в компании «Юнион пасифик», но страстно увлекался бейсболом. Он играл кетчером, был помощником тренера и главным менеджером сборной команды Уолт-Уитмена «Уорриорс», каждое воскресенье игравшей на городском поле с командами из других городов. По мере того как шли годы и на мускулах начал появляться жирок, его надежды выйти в большой бейсбол слабели, но он все же не переставал мечтать об удачном сезоне и о сухом счете в игре с командой «Джосслин»; не исключена была даже возможность стать помощником тренера профессиональной команды главной лиги. А почему бы и не стать? Если «Уорриорс» смогла бы выиграть все игры в этом году, то неизвестно, чем бы все это кончилось. Энтузиазм Барлоу был заразителен. Когда Сэм Дэмон кончил среднюю школу, а в школьной команде он был лучшим подающим и бьющим, Тед уговорил его перейти подающим в команду «Уорриорс». Сэм и в этой команде оставался лучшим.

— Я долго обдумывал игру, — сказал Сэм.

— Какая-нибудь особая тактика?

Сэм улыбнулся и кивнул в знак согласия.

— Если у них будет игрок на третьей и к этому моменту никто не выйдет или выйдет только одни, то ты сделай вид, что готовишься к «сквизу». Третий и первый сторожа устремляются к базам. Подающий, разумеется, делает вид, что готовится бросить для «сквиза».

— А как же их игрок на третьей?

— В этом-то вся хитрость. Ты попросишь подачи для «сквиза». Как только я начну замахиваться, перехватчик рванется к третьей. Я даю обычный мяч в сторону, а ты, не раздумывая, возвращаешь его на базу. Если у третьей базы будет Стиви, то их игрок наверняка пробежит значительно дальше чем обычно, поэтому у нас появится возможность «наколоть» его. Все будет зависеть от своевременности и слаженности наших действий.

Барлоу прищурился, наклонил голову.

— Я припоминаю такую же игру… что-то аналогичное… Ты где узнал об этой тактике?

— Нигде не узнавал. Я выдумал ее сам, позавчера ночью. Барлоу нахмурил брови.

— Они не клюнут на такую приманку. Это команда второго класса.

— Мы тоже команда второго класса.

— Но несколько раз эту тактику применять нельзя. Это точно.

— А зачем несколько, только один раз, — улыбнулся Сэм. — В самый критический момент.

Барлоу посмотрел на Сэма, в его голубых глазах засверкали искорки.

— Ох и хитер ты! Ну ладно, давай попробуем.

— Но ты в этот момент прижми перчатку к колену или дан мне какой-нибудь другой ясный знак. Если я его не замечу и их бьющий ударит, то бедняга Стиви ничего уже не сделает.

— Это, пожалуй, правильно… Так ты говоришь, что никогда не слышал о такой тактике?

Сэм отрицательно покачал головой.

— Это здорово, ты молодец, Сэм. Тебя надо бы послать во Фландрию, ты научил бы их, как надо воевать. — Тед взял со стола свой листочек со списком команды. — Ты перепишешь это себе?

— Нет, я запомнил.

Барлоу кивнул. Год назад, когда Сэм вот так же ответил ему, Барлоу отнесся к этому скептически и язвительно упрекнул Сэма, но Сэм невероятно удивил Барлоу, когда повторил на память всю расстановку команды и слабости каждого бьющего в ней. «Фиксирует все как фотографическая пластинка», — хвалил он Сэма друзьям или своей жене, которая уже много хорошего слышала о Сэме Дэмоне.

— Я написал Хэпу Доннэлли, — сказал Барлоу Сэму. Хэп Доннэлли был широко известным помощником тренера, подбиравшим игроков для команды «Чикаго кабс». — Он еще не ответил, но думаю, что напишет. Он всегда отвечает на мои письма. Я написал ему, чтобы он посмотрел тебя в игре.

— Думаешь, что он приедет сюда, так далеко? — Конечно, приедет. У этих ребят денег много. Они едут куда хотят, клуб оплачивает все их счета. — Барлоу был однажды на Востоке, в Чикаго. — О, они тратят много!

Оба погрузились в свои мысли, наступила тишина, нарушаемая лишь негромким гулом голосов и смехом в баре на первом этаже. Сэм думал о Хэпе Доннэлли, о больших зеленых бейсбольных полях, о стадионах, на которых играют команды главной лиги. Барлоу поднялся было с кресла, потом снова сел, вытянул крепкие ноги, засунул кисти рук в брючные карманы.

— Жарко сегодня, — сказал он.

— Это неплохо, — отозвался Сэм.

Поболтав еще несколько минут о пустяках, Барлоу неожиданно спросил:

— Ты видел Тима Райли?

Сэм отрицательно покачал головой, не придав этому вопросу особого значения.

— Я слышал, как он говорил в магазине, что собирается зайти сюда выпить в баре столько, сколько захочется, и надолго снять номер.

— Только не здесь. Здесь у него ничего не выйдет, — заметил Сэм.

Барлоу сжал губы и нахмурился.

— Он хвастался перед многими и вряд ли пойдет на попятную.

— Я знаю.

— Он кончает работать в четверть одиннадцатого.

Сэм посмотрел на Барлоу, но ничего не сказал. Верзила Тим Райли был когда-то лесорубом, моряком, стивидором и вообще слыл человеком с легендарным прошлым. Он имел рост шесть футов и пять дюймов, очень крепкие мускулы, буйный характер и категорическое нежелание подчиняться кому бы то ни было. Неделю назад, находясь в баре на первом этаже, он затеял спор с тремя постоянными посетителями по поводу положительных и отрицательных сторон левши Руби Уоддэлла. Дело дошло до драки, он так разбушевался, что разбил вдребезги четыре стула, множество бокалов и бутылок и, наконец, большое декоративное зеркало позади стопки. Его с трудом вытолкнули в ночную темь на улицу, где он и попал в руки полиции. Позднее он без особых пререканий оплатил все убытки, и ему не предъявляли никаких претензий. Но мистер Торнтон недвусмысленно потребовал от персонала гостиницы не обслуживать Райли, если тот появится здесь еще раз.

Вся беда была только в том, что мистер Торнтон — этот носящий пенсне, вечно мурлыкающий себе под нос пятидесятисемилетний господин в костюме в тонкую полоску — в данный момент спал самым глубоким сном в своей мягкой постели.

— Он хвалился, Сэм, что у него есть чистое виски, — сказал Барлоу озабоченно. — А ты знаешь, какой он, когда выпьет?

— Знаю.

— Ну, и что ты будешь делать? Сам пожал плечами.

— Что-нибудь придумаю, когда потребуется.

— Смотри, он ведь может пойти на что угодно. — На лице Барлоу появилось выражение сочувствия, он крепко сжал свои руки — Слушай-ка, — оживленно предложил он, — я могу немного потолкаться поблизости, если хочешь. Я, конечно, не Джек Джонсон, но помочь тебе смогу.

Сэм решительно покачал головой.

— Если я не справлюсь с ним один, то нечего мне сидеть за этим столом.

— Боже, Сэм, он ведь весит двести сорок пять фунтов, а жира у него не так уж много. Во всей округе нет ни одного человека, который справился бы с ним в честном бою.

— Это верно.

— Мне кажется, ты слишком уж спокойно относишься к этому, — Барлоу смотрел на ночного портье еще несколько секунд, потом пехотя поднялся из кресла. — Ну что ж, как хочешь. До свидания, желаю тебе удачи, как говорят. По-моему, ты все-таки допускаешь непростительную ошибку.

— Посмотрим.

Барлоу спустился на первый этаж и заглянул в бар. Бармен Пол Айнсли, маленький сварливый старичок, что-то сказал ему, и на какой-то момент у Сэма Дэмона мелькнула надежда, что Барлоу останется в баре выпить рюмочку-другую. Но тот попрощался и вышел на улицу, плотно прикрыв за собой массивную дверь. Несколько минут Сэм прислушивался к отрывочным голосам в баре, казавшимся теперь приглушенными более чем обычно. Со стороны болота, что позади кузницы Клаузена, доносился слабый писк древесных лягушек, а откуда-то издалека, — видимо, с острова Харт, — ритмичные удары металла о металл. Сэм посмотрел в окно на хорошо выделявшуюся на фоне ночного неба густую зеленую массу вязов, помечтал несколько минут о Силии Хэрродсен, о большом бейсболе, о тихих, освещаемых яркими солнечными лучами необжитых берегах под безоблачным небом…

Он снова открыл большую книгу в кожаном переплете и не отрываясь внимательно читал ее минут десять. Потом выдвинул нижний ящик стола, вынул из него блокнот с отрывными листами в мягком переплете из черной кожи и с большими латунными кольцами и начал что-то записывать в него аккуратным убористым почерком.

Входная дверь широко открылась и захлопнулась с такой силой, что задрожал весь дом. Между порогом и входом в бар промелькнула большущая тень. Раздался громовой голос:

— Привет всем! Очень рад снова с вами встретиться! Напряженно прислушиваясь, Сэм Дэмон подумал: «Он уже набрался. И здорово».

Тот же низкий бас продолжал:

— Решил заглянуть, немного подбодриться, перед тем как уединиться. Пропустить рюмочку с друзьями. Правильно?

Секунд десять — двадцать в баре стояла полная тишина. Потом послышался нерешительный голос Пола Айнсли:

— Слушай, Тим, знаешь, мистер Торнтон сказал…

— Мистер Торнтон! — рявкнул верзила Тим Райли. — Мистер Торнтон! Я знавал этого паршивого Торнтона еще тогда, когда он торговал тканями в магазине Нисбета…

Послышался шум расталкиваемых стульев, — видимо, нетвердо державшийся на ногах Райли приближался к стойке. Затем снова раздался его голос, обманчиво тихий и вкрадчивый:

— И где же мистер Торнтон изволит находиться в этот чудесный июньский вечер?

— Его здесь нет, Тим, он дома, спит, как и все порядочные люди. Сейчас здесь молодой Сэм Дэмон. Тебе это известно, Тим. Пожалуйста, Тим…

«Молодой Сэм Дэмон». Эти слова были произнесены с необычной, почти умышленной осторожностью, а владелец этого имени, напряженно замерший над большим дубовым столом, едва дыша, внимательно слушал, что говорил этот здоровенный дядя.

— Это старший сын бедняги Карла Дэмона, да? Царство ему небесное… Тот, который считает себя выдающимся бейсболистом? — Снова наступила короткая пауза, Райли, видимо, всматривался в лица немногих находившихся в баре. — Ха, я не думаю, что молодой Сэм Дэмон будет возражать против того, чтобы я немного выпил. Верно, друзья?

— Сэм сказал, чтобы я не обслуживал тебя, Тим. — В глубокой тишине голос Пола Айнсли звучал слабо, жалобно. — Он сказал это сегодня вечером, когда пришел сюда.

— Сегодня? Он сказал это сегодня вечером? А разве он не слышал, что Тим Райли намерен сегодня остановиться здесь? Я почему-то был уверен, что он слышал об этом. А ты слышал, Пол?

— Тим, не заставляй меня прибегать к силе…

— К силе! — Раздался громовой хохот. Эти слова в устах Пола показались Райли невероятно смешными. — К силе! Конечно же, нет. Можешь быть уверен, Пол, к силе тебе прибегать не придется. — Затем раздался звук удара ладони по отполированной поверхности стойки бара из красного дерева. — Это же позор на весь мир! Да-а… Придется мне подняться наверх и повидать молодого мистера Дэмона… Сказать ему пару теплых слов. — Загремели стулья.

— Тим, если ты пойдешь наверх, мне придется послать за Чарли Баскомом.

Снова громовой хохот.

— Чарли Баском! Чарли Баском сейчас на острове Харт расследует кражу серо-коричневой кобылы под кличкой Мэригоулд, — не без удовольствия заявил Райли. — А начальник Йогансен играет в покер в Шеридан-Форксе. Вот так, дорогой, можешь идти за ними. Иди, иди, зови их…

Выйдя из бара, Райли остановился в маленьком коридоре и посмотрел вверх, на второй этаж. В слабом свете высоко расположенной газовой горелки его раскрасневшееся лицо под копной свисавших на лоб черных волос казалось каким-то диким, звериным. Своим огромным телом он заполнил весь коридорчик. При виде Сэма его лицо расплылось в довольной радостной улыбке.

— Здравствуй, сынок.

— Здравствуйте, мистер Райли, — ответил Сэм. Его голос был твердым, не дрожал. Это уже хорошо — выиграна половина битвы. Сэм увидел, как Райли не спеша почесал огромной рукой ключицу.

— Ну вот, сынок…

Здоровяк все еще смотрел на Сэма снизу, растянув рот в беззвучном смехе. Вид Сэма, очевидно, не понравился ему, ибо челюсти его вдруг сжались, лицо потемнело, стало серьезным.

— Слушай, парень. Давай-ка обойдемся без лишних слов. — Он показал на бар. — Я вернусь туда, и пусть Пол нальет мне рюмочку-другую. Потом, когда мне захочется, я приду сюда и ты откроешь мне семнадцатый номер. Понял?

— В этой гостинице вас обслуживать не будут, мистер Райли, и это окончательно. Я обязан попросить вас удалиться отсюда, — сказал Сэм спокойным голосом.

Райли не верил своим ушам. От удивления его глаза расширялись до тех пор, пока не превратились в обрамленные фарфоровой белизной светло-голубые диски.

— Ни один только что окончивший среднюю школу сопляк из Христианской ассоциации молодых людей не смеет указывать Тиму Райли, что ему делать в этом или каком-нибудь другом городе, отсюда до самого Сиэтла… Ну-ка, иди сюда, вниз! — рявкнул Райли. Сэм Дэмон не пошевельнулся. — Хорошо, — продолжал Райли, — раз ты не хочешь спуститься, я поднимусь к тебе сам!

Райли начал подниматься по лестнице из двадцати двух ступенек — нижний этаж гостиницы был построен с солидным размахом. Сэму казалось, что с каждым шагом этот человек становится еще крупнее. Воротник его рубашки был расстегнут, черные волосы, покрывавшие грудь, вылезли на края голубой материи. Это был великан. Сэм, видевший его за последние два года раз десять никогда не представлял себе, что он такой здоровенный.

Когда Райли поставил ногу на последнюю ступеньку лестницы, Сэм поднялся, оперся ладонями о стол и сильно оттолкнул одной ногой тяжелый вращающийся стул; стул откатился в сторону и мягко ударился о стену. Сэм удивлялся сам себе: он не испытывал ни малейшего страха. Все его чувства были необычно, почти до боли, напряжены и обострены. Он заметил, что у Райли опущено правое веко, а правую бровь пересекает белый, в форме полумесяца шрам. Через окна донесся слабый писк древесных лягушек, легкое дыхание ветерка, шелест густой листвы вязов. Сэм ждал. Он просто ждал подходящего момента. Ждал, когда внутренний инстинкт, которому он привык подчиняться, нажмет соответствующие кнопки, и он начнет действовать, делать то, что необходимо. Он даже не раздумывал над тем, что именно сделает. Сэм был уверен, что наступит момент и инстинкт подскажет ему, как поступить. он перевел взгляд на Райли, который стоял теперь перед ним во весь рост. Сэму пришлось смотреть вверх, хотя его собственный рост был более шести футов.

Лесоруб подошел к столу. Он тяжело дышал через нос. Сэм понял, что Райли сильно пьян. Пьян, но физически способен на что угодно. И очень подвижен. Да, подвижен.

— Я намерен всыпать тебе по первое число, — сказал Райли. — Потом я выволоку тебя отсюда на площадь перед ратушей для всеобщего обозрения. Из твоих штанишек надо выбить пыль, паренек… Ну, или ты выйдешь из-за стола сам, или я вытащу тебя как котенка?

«Ударить его достаточно сильно я не смогу, — думал между тем Сэм. — Да и никто другой не смог бы. Схватить что-нибудь, например стул, теперь уже поздно… Лучше, пожалуй, толкнуть его так, чтобы он покатился по лестнице до самого первого этажа». Мышцы Сэма напряглись в ожидании подходящего момента. Райли пристально смотрел на Сэма, и по его глазам было видно, что им владеет неудержимое желание дать волю рукам. Пот он перенес вес своего огромного тела на одну ногу, его взгляд метнулся сначала в ту сторону стола, где стояло кресло из конского волоса, в котором только что сидел Тед Барлоу, а потом в другую, где ничто не мешало проходу. В момент этого последнего взгляда внутренний инстинкт подсказал Сэму — действуй! Дальше все произошло почти автоматически. Опершись руками о стол, Сэм легко перенес через него свое тело и с размаха ударил Райли ногами в подбородок. Удар был настолько сильным, что Сэм почувствовал отдачу всем телом — от ступней ног до головы. А потом перед ним оказалось пустое место: секунду назад Райли стоял здесь, а теперь его не было. Ударяясь о ступеньки и перила, Райли катился вниз, словно тяжелый мешок по наклонной плоскости. Сэм видел, как он перевернулся сначала вперед головой, потом ногами, боком, потом опять головой и, наконец, глухо ударился о входную дверь на площадке первого этажа. Зазвенели дверные стекла. Потом наступила жуткая тишина. Стоя на верхней площадке перед столом, Сэм с ужасом подумал: «Боже мой, я, наверное, убил его».

Через несколько секунд, тяжело кряхтя и охая, Райли медленно и неуверенно поднялся на ноги. Потом он помотал головой, как это делают вылезшие из воды собаки. Медленно расправив свои огромные плечи, он сделал несколько шагов вперед и вышел на освещенную часть площадки. Сердце Сэма замерло. С этим великаном ничего не произошло — он здоров как бык. Этот человек неуязвим… «Что же делать теперь? — озабоченно подумал Сэм, — Что дальше? Второй раз так не выйдет». Его взгляд остановился на стуле рядом со столом.

— Одним ударом, — пробормотал наконец Райли. — Одним ударом! — рявкнул он во всю мощь своих легких.

Он стремительно начал подниматься по лестнице… На этот раз внутренний инстинкт ничего не подсказывал Сэму. «Ударю его этим стулом, — подумал Сэм, — тресну, а потом брошусь на него и буду бить, пока смогу. Это единственный выход». Пошатываясь, Райли продолжал подниматься по лестнице. Из ссадин на голове но его щеке бежала тонкая струйка крови, переносица была поцарапана, по лицу скатывались капельки пота. Вид у него был ужасный. Сэм направился было к стулу, затем неожиданно остановился: лицо Райли расплылось в широкой, добродушной улыбке. Опершись одной рукой о стенку, другую он протянул Сэму.

— Я не трону тебя, парень. Честно. Я хочу просто пожать тебе руку. — Он помотал головой. — Нет, нет, не бросайся на меня еще раз. Ей-богу, не трону. — Его слова звучали искренне. Пока Сэм настороженно всматривался в лицо Райли, тот поднялся на площадку, зажал его руку в своей и начал энергично трясти ее.

— Ну, парень, ты превзошел всех. Ты единственный во всем штате Небраска, кто смог одним ударом спустить Тима Paйли по всему лестничному маршу. — Он повернул руку Сэма и внимательно осмотрел ее. — Ничуть! Даже не повредил себе руку! — удивленно воскликнул он. — Господи! Вы только подумайте! Ты молодчага, парень. Далеко пойдешь, попомни мои слова. — Он отпустил руку Сэма. — Далеко пойдешь в этом проклятом миро.

— То, что я сказал, остается в силе, мистер Райли, — спокойно произнес Сэм Дэмон.

Райли добродушно рассмеялся.

— Ладно-ладно, сынок. Пусть будет по-твоему. — Несколько секунд он стоял с неопределенной улыбкой, всматриваясь в лицо Сэма, как будто на нем золотыми буквами было написано, чего достигнет этот молодой человек в будущем. — Так, так, — пробормотал Райли. Похлопав Сэма по плечу, он, опираясь рукой о стену, начал медленно спускаться по лестнице. В маленьком коридорчике на нижней площадке он остановился и просунул верхнюю часть своего туловища в дверь бара, где все это время стояла могильная тишина. Слегка покачиваясь, не обращая внимания на кровь, стекавшую на воротник рубашки, он медленно обвел взглядом всех присутствующих, и его губы искривились в иронической улыбке. — Я, пожалуй, пойду домой и немного отдохну, — сказал он. Затем, показав большим пальцем левой руки на площадку второго этажа в направлении неподвижно стоявшего Сэма Дэмона, продолжал: — Послушайте, вы! Начиная с этого момента тот, кто сделает этому парню что-нибудь неприятное, будет иметь дело с Тимом Райли. На сегодняшний вечер это мое последнее слово…

Он ушел. Большая входная дверь захлопнулась с легким звоном стекол. Воцарилась столь глубокая тишина, что Сэм слышал, как мерно отстукивают секунды высокие стоячие часы в вестибюле внизу. По его спине и бокам скатывались капельки пота.

На площадке первого этажа показалось изумленное лицо Пола Айнсли, затем позади него появились Хобарт Марш, Джордж Смит и Генри Воллмер. Все смотрели на Сэма, вытаращив глаза.

— В чем дело, Пол? — спросил Сэм.

Маленький бармен поднялся на две-три ступеньки и уставился на Сэма так, как будто не верил своим глазам.

— Ради всего святого, как же… — начал он и замолчал с открытым ртом. — Как тебе удалось расправиться с ним?

— Нанес ему удар первым, — ответил Сэм спокойно. — Ударил первым и не дал ему ударить себя. В этом все дело. Так бывает в любой игре, правда ведь? — На лице Пола и других застыло идиотское выражение. Они в изумлении молчали, и Сэм добавил: — И запомните: мистера Райли не обслуживать в этой гостинице ни при каких обстоятельствах, пока не разрешит мистер Торнтон. — Они продолжали смотреть на него молча. Сэму очень хотелось рассмеяться, но он подавил это желание. — Идите в бар, Пол, что же вы стоите?

— Да, да, конечно, ты прав, сынок.

Пол повернулся кругом, как маленькая оловянная игрушка с белоснежными волосами, наскочил на стоявших позади него и начал подталкивать их к двери в бар. Потом из бара донеслись приглушенные голоса:

— Хладнокровен как ледяная сосулька…

— Нет, могли вы представить себе что-либо подобное?…

— У этого парня наверное, стальные нервы…

— Так легко расправился с верзилой Райли. Представляете?!. Затем раздался громкий и почтительный голос Пола Айнсли:

— Друзья, на этот раз за мой счет. Не за счет «Грэнд вестерна» и не за счет мистера Торнтона. За мой счет. Я угощаю.

Послышался приглушенный смех и слабый звон наполняемых стаканов.

Сэм Дэмон обошел стол, сел на свое место, достал из брючного кармана носовой платок и вытер им вспотевшее лицо и шею. Через раскрытые окна донеслось преждевременное кукареканье рано проснувшегося петуха. Воздух благоухал хвоей, розами и свежескошенным сеном — густой, как вино, летний запах.

Итак, Сэму удалось это. Он прислушался к своему сильному внутреннему голосу, подчинился продиктованному им первому импульсу, и движение, которое он сделал, оказалось точным и единственно правильным. Сэм крепко сжал руки в кулаки. Охватившее его чувство торжества стало еще сильнее.

На сортировочной станции за кузницей Клаузена раздался слабый скрежет буксующих колес, затем звон буферов сцепляемых пустых вагонов, шипение стравливаемого пара.

«Я поеду в Линкольн, — неожиданно решил Сэм, видимо, под влиянием пережитого момента. — При первой же возможности. Попрошу Теда взять мне билет от железнодорожной компании и поеду на поезде в Линкольн. А потом — что бог даст».

Линкольн — большой город с тротуарами, разноцветными рекламами и универсальными магазинами. В центре главной площади стоит памятник погибшим в Гражданской войне — высокий молодой пехотинец в стойке «вольно». У него большие, как у мистера Верни, усы, но бороды нет. В этом городе Сэм увидел совершенно новую, сверкающую яркой красной краской и никелем пожарную автомашину, а позади нее через открытые ворота виднелись еще две такие же машины. Дома в Линкольне величественные и внушительные, как дом Хэрродсенов в Уолт-Уитмене; они отделены от улицы живой изгородью из бирючины, подстриженной в форме зубцов, ромбов и конусов, или сверкающими на солнце черными коваными железными заборами с копьевидными прутьями. Тротуары на улицах отделаны по краям гранитом. В городе много автомобилей; они поднимают облака пыли, и она оседает на костюме Сэма как пудра. Если Линкольн такой, то каким же должен быть Чикаго? Или… или Нью-Йорк?

Стояла очень жаркая погода. Сэм не имел ни малейшего представления, куда ему идти. Все улицы казались одинаковыми, везде потоки автомобилей, фургонов, повозок. он подошел к огромной витрине из зеркального стекла как бы для того, чтобы посмотреть на выставленные в ней кресла и комоды, но на самом деле лишь потому, что ему хотелось увидеть свое отражение. Вид у Сэма был не очень-то привлекательный, и это сильно беспокоило его. На нем был синий отцовский саржевый костюм. Карл Дэмон был полнее Сэма и дюйма на два ниже ростом, поэтому матери пришлось надставить рукава пиджака, несколько сузить брюки и переделать на них отвороты. Тем не менее костюм был ему свободен, и сразу можно было сказать, что он с чужого плеча. К тому же в такую жаркую погоду (при температуре выше девяноста градусов) этот костюм вообще был неуместен. Рубашка с пристежным воротничком тоже была отцовская, но галстук — синий с темно-бордовыми и ярко-красными полосками — собственный: Пег подарила его брату в прошлое рождество. Сэм одернул пиджак, чтобы воротник не слишком налезал на шею сзади, затем нагнулся и, зажав складку брюк между большим и указательным пальцами, попробовал восстановить ее, особенно на коленях. Никто из прохожих не обратил на эти его действия никакого внимания.

Отцовские золотые часы показывали четырнадцать минут третьего. Время быстро летело, а он еще ничего не сделал. Сбитый с толку оживленным движением транспорта, он в раздумье стоял на углу. Через некоторое время Сэм увидел на другой стороне улицы полицейского, разговаривающего с полным мужчиной в большой соломенной шляпе. Дождавшись подходящего момента, когда проезжая часть улицы опустела, он быстро перебежал на другую сторону. Когда Сэм приблизился, полицейский и мужчина в соломенной шляпе с интересом взглянули на него.

— Ну, молодой человек, — обратился к нему полицейский, — где это ты научился так шустро бегать?

— Просто натренировался…

— При таком движении на улице надо быть поосторожнее. — Полицейский окинул Сэма испытующим взглядом светло-серых глаз. — Откуда ты родом?

— Уолт-Уитмен, сэр.

— Это где же?

— Это город, около пятнадцати миль от… — Заметив веселое и даже несколько насмешливое выражение их лиц, Сэм широко улыбнулся и сказал: — В Линкольне я впервые в жизни.

— Никогда не подумал бы…

— Вы не можете сказать мне, где находится контора конгрессмена Буллина?

— Конечно, могу. — Полицейский показал большим пальцем левой руки назад: — Как раз там, откуда ты прибежал. Видишь, вон там, здание с ярко-желтым фризом.

— Да.

— Это и есть его контора. На втором этаже. Там увидишь вывеску. — В серых глазах полицейского снова заискрилась улыбка: — Что, собираешься заняться политикой, а?

— О нет, сэр. Хочу получить рекомендацию в Вест-Пойнт.

— Ах вон оно что!.. — Собеседники Сэма весело засмеялись. Полицейский несколько напыщенно махнул рукой: — Ну-ну, желаю тебе удачи.

Контору Буллина Сэм нашел довольно легко. На блестящей черной каменной стене было выгравировало золотыми буквами: «Метью Т. Буллин, адвокат». Сэм поднялся по лестнице на второй этаж и там увидел такую же надпись на матовом стекле двери. Несколько секунд он стоял в нерешительности. За дверью слышался энергичный стук пишущей машинки, потом громко зазвенел колокольчик, приглушенно хлопнула каретка. Мистер Торнтон учил Сэма как-то, что никуда нельзя входить без стука. Сначала нужно постучать, потом войти. Мистер Буллин — занятой человек. Сэм подождал несколько секунд, потом еще раз одернул пиджак, тихо постучал в дверь, открыл ее и вошел.

Да, это была контора, но конгрессмена Буллина здесь, кажется, не было. В комнате стояли столик, за которым печатала на машинке девушка, два дубовых шкафа для хранения документов и длинная скамья, на которой томился терпеливо ожидавший чего-то и безучастно посмотревший на Сэма фермер. Когда Сэм вошел, девушка даже не взглянула на него. Смущенный, немного раздраженный, он подошел к столу и остановился. Через несколько секунд девушка пробормотала что-то, откинула бумагодержатель машинки и посмотрела на Сэма. У нее было узкое лицо и карие, навыкате глаза.

— Что вам угодно? — спросила она сердито.

— Я хотел бы поговорить с конгрессменом Буллином.

— По какому делу?

— По поводу поступления в Вест-Пойнт.

— Вам назначено время?

Этот вопрос застал Сэма врасплох. Помолчав немного, он сказал:

— Нет, не назначено. Я из района Керни. — Он больше не допустит ошибки, как тогда в разговоре с полицейским. — Я приехал сюда несколько минут назад. На поезде.

Она бросила на него сердитый взгляд, полный пренебрежении, и начала что-то стирать на документе, который печатала.

— Хорошо. Вам придется посидеть вон там, — кивнула она на скамейку.

Сэм нахмурился. Он хотел сказать ей, что ему нужно поговорить с мистером Буллином как можно скорее, потому что он должен успеть на обратный поезд в три сорок семь; по он не знал, как все это сделать, чтобы не рассердить девушку окончательно. Личные секретари обладают большой властью, с ними надо быть очень деликатным. Он слышал в гостинице, как коммивояжеры и бизнесмены обсуждали такие дела.

Сэм неохотно подошел к скамейке и сел рядом со старым фермером. Тот молча кивнул ему в снопа уставился куда-то в пространство. Девушка не обращала на него больше никакого внимания. Позади ее столика с правой стороны находилась дверь, и Сэм был совершенно уверен, что конгрессмен Буллин у себя в кабинете: он услышал, как за дверью раздался взрыв смеха сразу нескольких человек, а потом низкий надменный голос одного человека, но слов нельзя было разобрать из-за стука машинки.

Сэм расстегнул пиджак и приподнял руки, чтобы пропустить воздух под мышки, потом незаметным движением оттянул прилипшую к телу рубашку. На оконном карнизе стоял электрический вентилятор — блестящее медное кольцо с орнаментом и жужжащей в нем крыльчаткой. Нагнетаемый им поток воздуха, направленный на голову секретарши, приятно ерошил ей волосы. Сэм никогда раньше не видел электрического вентилятора и теперь с интересом наблюдал, как он работает. Однако сидящий на скамейке вентилятор не приносил ни малейшего дуновения освежающего воздуха. По лбу и шее Сэма начали скатываться капельки пота. Он с трудом заставил себя не обращать на это внимания и просидел так целых пять минут, но потом не выдержал и решительно достал из кармана носовой платок. Стрелки часов неумолимо отсчитывали минуты, а он — раб своего же желания — был вынужден сидеть и терпеливо ждать, не имея возможности изменить что-либо. Чувство собственного бессилия огорчало его больше всего. Когда Сэм вытирал пот с лица, секретарша неожиданно прекратила стучать, выдернула листок из машинки и пошла с ним в другую комнату. Через открытую дверь Сэм успел заметить две склонившиеся над столом мужские головы. Ни одного слова из разговора мужчин он уловить не смог. Через несколько секунд девушка возвратилась, взяла со своего стола какие-то бумаги и вышла из конторы.

Прошло еще несколько минут. Минут золота, слоновой кости, стали. Сэм находился в самой гуще делового мира, этого жестокого и сверкающего царства, в котором бизнесмены ездят в пульмановских вагонах, в каретах по величественным авеню или сидят в отделанных дубом кабинетах и решают — одним словом, одним взмахом пальца — сложнейшие мировые проблемы. Да, это был тот самый мир — одна из многочисленных ступенек большого делового мира, по крайней мере, — и он сидел рядом с этой ступенькой, где-то сбоку от нее, сидел и ждал, обливаясь потом, положив руки на колени, не имея возможности что-либо изменить или сделать. Мысль об этом не давала Сэму покоя. Взглянув еще раз на свои золотые часы, он с ужасом отметил, что уже около трех. На обратный поезд теперь наверняка не успеть. Когда Сэм сунул часы снова в карман, старый фермер, что-то ворча себе под нос, с трудом поднялся на ноги и, неуклюже шаркая тяжелыми ботинками по истоптанному полу, вышел из конторы.

Сэм подождал, пока стрелки часов не показали ровно три. Потом он встал и, одернув пиджак, направился к кабинету конгрессмена. Слегка стукнув по двери пальцем, он решительно открыл ее и вошел.

У большого стола из красного дерева — куда более величественного, чем стол мистера Торнтона, — с ножками, сделанными в форме львиных лап, вмонтированных в стеклянные подставки, находились трое мужчин. На столе, по одной на каждом конце, стояли две сверкающие начищенной медью полоскательницы. Два человека сидели в креслах, а третий стоял позади стола и водил карандашом по большой карте, испещренной пересекающимися линиями и какими-то светло-синими и желтыми пятнами и кружочками. Все трое были без пиджаков, в рубашках с закатанными до локтей рукавами. Все курили тонкие дешевые сигары. Окна были открыты, но в комнате висели голубые облачка сигарного дыма.

Мужчина, стоявший позади стола, был высокого роста, широкоплечий, с густыми черными бровями и суровым грубым лицом, словно высеченным из плохо обработанного крупнозернистого камня. Сэм Дэмон узнал его сразу. Год назад в Уолт-Уитмене появились плакаты с его портретом, к тому же член палаты представителей Буллин останавливался однажды в гостинице «Грэнд вестерн». Сэм поселил его тогда в четырнадцатом номере, лучшем из одиночных.

— Конгрессмен Буллин? — спросил он, обращаясь к стоившему за столом.

Человек с грубым лицом поднял голову и раздраженно посмотрел на Сэма.

— В чем дело, молодой человек?

— Мне хотелось бы поговорить с вами относительно рекомендации в Вест-Пойнт.^[2]

— Гм! Я очень занят сейчас. Иди и переговори с мисс Миллнер.

— Я уже говорил с ней, сэр. Но она некоторое время назад вышла из конторы, а мне нужно успеть на обратный поезд в Уолт-Уитмен в три сорок семь, иначе я опоздаю на работу сегодня вечером.

Мет Буллин обменялся взглядом с двумя другими мужчинами, затем выпятил нижнюю губу и бросил карандаш на лежавшую перед ним карту. Его лицо было по-прежнему непроницаемым, ничего не выражающим.

— Твоя фамилия, сынок?

— Сэмюел Дэмон.

— И ты хочешь поступить в Вест-Пойнт? Да?

— Да, сэр.

— Ты один из сыновей Альберта Дэмона?

— Нет, сэр. Это мой дядя, он живет в Шеридан-Форксе. Моим отцом был Карл Дэмон. Он умер несколько лет назад.

— О да, да! Я помню.

— Мой отец и дядя никогда не дружили. — Сказав это, Сэм почувствовал себя неловко и быстро добавил: — Я не думал, что вы знаете моего дядю Альберта.

— Я знаю многое, о чем люди и не предполагают, — сказал Мет Буллин. Один из двух других мужчин при этих словах негромко засмеялся. — Это одна из моих обязанностей. Альберт Дэмон голосовал за демократов, так ведь?

Сэм медлил с ответом. В комнате сразу установилась тишина. Оба сидевшие по сторонам стола вопросительно повернулись к нему.

— Да, сэр, — ответил он. — Мой отец тоже голосовал за демократов.

Мет Буллин откусил кончик сигары, наклонился вперед и оперся руками о стол.

— Сколько тебе лет, сынок?

— Восемнадцать.

— О, тебе еще многому надо учиться. — Он снова взял карандаш и начал стучать им по плотной бумаге карты. — Вот что, дорогой, выложи-ка мне три веских аргумента в пользу того, что я должен рекомендовать племянника человека, который всегда голосовал против меня, рекомендовать в военное училище Соединенных Штатов в Вест-Пойнте на реке Гудзон.

Сэм перевел руки за спину и крепко сжал кисти. Все трое смотрели на него вопросительно. Лицо конгрессмена было особенно сердитым. Сэм заговорил тихим голосом:

— Мистер Буллин, если я буду служить своей стране в качестве солдата, то я намерен служить ей не как демократ и не как республиканец, а как американец. До последней капли крови.

Выражение лица Мета Буллина оставалось неизменным.

— Хорошо. Второй.

— Второй, — повторил за ним Сим. — Я самостоятельный человек и имею собственное мнение, а не мнение своего отца или дяди. Правда, я еще не имею права голосовать, но, когда такое право будет дано мне, я проголосую за лучшего человека, независимо от его принадлежности к той или другой партии. Это я могу твердо обещать вам, сэр.

Веки конгрессмена слегка задрожали.

— Недурно. Третий.

— Третий… — повторил Сэм Дэмон, еще не представляя себе, что он скажет. — В-третьих, потому, что я вполне заслуживаю быть рекомендованным в Вест-Пойнт.

На лице Мета Буллина появилось выражение крайнего удивления. Он снова бросил карандаш на карту.

— Это довольно общее заявление. Ты можешь чем-нибудь подтвердить свои слова?

— Да.

— Чем же именно?

— Испытайте меня, сэр. Я знаю, что, кого бы вы ни выставили против меня, я буду первым и в ходьбе, и в борьбе, и в стрельбе, и по сообразительности. К тому же я знаю военную истерию.

Мет Буллин пристально смотрел на Сэма.

— Не слишком ли ты уверен в себе для твоих лет, молодой человек?

В разговор неожиданно вмешался мужчина с рыжеватыми волосами и большим красным носом — тот, что приглушенно хихикнул, когда говорили о дяде Альберте:

— Ты поосторожнее с ним, Мет. Это тот парень, который одним ударом нокаутировал верзилу Тима Райли и при этом даже не повредил себе рук.

Буллин вынул изо рта сигару.

— В самом деле? Кто тебе сказал об этом?

— Джордж Молден, — почтительно ответил красноносый. — Говорит, что эта история обошла весь округ, а Райли будто бы с тех пор зарекся пить самогон, только бы Сэм Дэмон не вздумал нокаутировать его еще раз. Ты больше не встречался с ним, Дэмон? — спросил он, обращаясь к Сэму. Сэм несколько смущенно пробормотал:

— Да… но я вовсе не нокаутировал его…

— Черт возьми, у тебя такой вид, будто ты и на это способен, — заметил Мет Буллин и начал расхаживать взад и вперед позади стола.

Красноносый мужчина посмотрел на Сэма и многозначительно подмигнул ему.

Итак, весть об этом случае дошла даже сюда, в Линкольн. Так уж устроен мир: все, что ты делаешь, преувеличивают. Если ты проявишь в чем-нибудь храбрость и смекалку, тебя превращают в героя. Если ты где-нибудь струсишь…

— Курсантов в Вест-Пойнте держат в ежовых рукавицах, — заметил Буллин. — Тебе известно это?

— Да. я знаю об этом, сэр. Но если я задумываю какое-нибудь дело, то довожу его до конца.

— А ты уверен, что сдать вступительные экзамены?

— Я учился и окончил среднюю школу в Уолт-Уитмене с высшими оценками за вес шесть лет. После школы я занимался самостоятельно.

Мет Буллин остановился, засунул руки в карманы и испытующе посмотрел на Сэма.

— Пусть попытается, Мет, — вмешался красноносый. — Тебя-то, я знаю, убедить трудно, но меня он вполне убедил.

— Не суйся не в свое дело, Гарри, — резко проговорил Буллин, продолжая пристально смотреть на Сэма. — Может быть, ты и сдашь, сынок. Может быть… А кто рекомендует тебя мне? Кто мог бы дать тебе характеристику?

— Мистер Торнтон, например… Мистер Герберт Торнтон, владелец гостиницы «Грэнд вестерн». Он мой хозяин. Я работаю ночным портье в этой гостинице. Потом… Уолтер Хэрродсен, он председатель банка «Платт энд мидленд» в Уолт-Уитмене…

— Уолт Хэрродсен, пожалуй, подойдет, это фигура влиятельная…

Опустив глаза, Сэм замолчал. Больше ему на ум никто не приходил. Но в нем без промедления настойчиво заговорил инстинкт, тот внутренний голос, которому Сэм привык подчиняться. Он поднял глаза и продолжал:

— Откровенно говоря, сэр, я думал, что и вы могли бы характеризовать меня.

— Я?! — не веря своим ушам, воскликнул Мет Буллин.

— Да, вы, сэр.

— Но я совершенно не знаю тебя…

— Да, но я здесь, стою перед вами.

— …Значит, ты хочешь, чтобы я дал тебе характеристику… — Конгрессмен снова уставился на Дэмона изумленным взглядом. Лотом неожиданно откинул голову назад и разразился хохотом. Его друзья тоже громко засмеялись. — Должен сказать, — продолжал Мет Буллин сквозь смех, — это превосходит все, что я когда-либо слышал за свою жизнь. Ни с чем подобным я еще не встречался… — Он продолжал хохотать, изумленно качая головой, и в глазах у него появились слезы. — Значит, ты хочешь, чтобы я дал тебе характеристику, чтобы на основе этой характеристики я же рекомендовал тебя в Вест-Пойнт… ты хочешь, чтобы я… — Он снова вместе с другими громко рассмеялся.

Сэм стоял смущенный, одновременно испытывая приятное чувство неопределенного удовлетворения. Никогда не знаешь, как все может обернуться в этом мире. Он понимал, что его просьба смешна, и тем не менее продолжал настаивать:

— Просто я подумал, что вы имеете сейчас полную возможность оценить меня как человека…

— Да, имею, несомненно, имею, — подтвердил сквозь смех Мет Буллин. — В самом деле имею. Я сдаюсь, сынок. — Вытирая слезы, он обошел вокруг стола и похлопал Сэма по плечу. — Хорошо, молодой человек, твоя взяла. Хотя бы только потому, что твоя логике неопровержима. — Он направился к двери. — Однако должен сказать тебе, что кандидата на этот год я уже рекомендовал. Но я рекомендую тебя вторым кандидатом, и ты сможешь сдавать экзамены. Основной кандидат может провалиться или отпадет по другим причинам… И это все, что я могу сделать для тебя, сынок.

— Спасибо, мистер Буллин. Этого вполне достаточно.

— Молодец, сынок. Ты просто прелесть. — Он открыл дверь. Возвратившаяся на свое место секретарша, увидев Сэма, с гневным видом вскочила из-за стола и начала извиняться:

— Простите, мистер Буллин, мне нужно было спуститься вниз… Я думала, что он ушел…

— Ничего, ничего, Арлин. Я ни за что на свете не отказался бы от такой незапланированной встречи. Ни за что на свете. Запишите фамилию и другие необходимые данные этого молодого человека для рекомендации его в военное училище.

— Хорошо, мистер Буллин.

— Прекрасная девушка. — Повернувшись к Дэмону, он пожал ему руку, похлопал по плечу и улыбнулся: — Все будет в порядке, сынок. Ты поедешь на экзамены. А я поддержу твою кандидатуру. — Он направился в кабинет и закрыл за собой дверь.

Стоя у стола, Сэм смотрел на обиженное лицо девушки и терпеливо отвечал на ее вопросы. Из кабинета конгрессмена доносились голоса и громкий смех. Он добился своего! Добился того, чего хотел. Хорошему человеку, говорят, нельзя не дать дороги. Но даже и после этого надо, чтобы тебе повезло. Сэм украдкой посмотрел на свои часы: у него оставалось еще девять минут до отхода поезда.