"Говард Филипс Лавкрафт. Сияние извне" - читать интересную книгу автора

вряд ли кто-нибудь обратил внимание, ибо мыши в доме давным-давно
перевелись, а миссис Гарднер была не в том состоянии, чтобы заметить
пропажу своих любимцев.
Девятнадцатого октября пошатывающийся от горя Нейхем появился в доме
Пирсов с ужасающим известием. Бедный Таддеус скончался в своей комнате на
чердаке - скончался при обстоятельствах, не поддающихся описанию. Нейхем
вырыл могилу на обнесенном низкой изгородью семейном кладбище позади дома и
опустил в нее то, что осталось от его сына. Как и в случае со скотом,
смерть не могла прийти снаружи, ибо низкое зарешеченное окно и тяжелая
дверь чердачной комнаты оказались нетронутыми, но бездыханное тело Таддеуса
носило явные признаки той же страшной болезни, что до того извела всю
гарднеровскую живность. Эми и его жена, как могли, утешали несчастного, в
то же самое время ощущая, как у них по телу пробегают холодные мурашки.
Смертный ужас, казалось, исходил от каждого Гарднера и всего, к чему бы они
не прикасались, а самое присутствие одного из них в доме было равносильно
дыханию бездны, для которой у людей не было и никогда не будет названия.
Эми пришлось сделать над собой изрядное усилие, прежде чем он решился
проводить Нейхема домой, а когда они прибыли на место, ему еще долго
пришлось успокаивать истерически рыдавшего маленького Мервина. Зенас не
нуждался в утешении. Все последние дни он только и делал, что сидел,
невидящим взором уставясь в пространство и механически выполняя, что бы ему
ни приказал отец - участь, показавшаяся Эми еще не самой страшной.
Временами рыдания Мервина сопровождались душераздирающими женскими криками,
доносившимися с чердака. Заметив вопросительный взгляд Эми, Нейхем сказал,
что его жена слабеет не по дням, а по часам. Когда начало смеркаться, Эми
удалось улизнуть, ибо даже старая дружба не смогла бы задержать его до утра
в доме, окруженном светящейся травой и деревьями, чьи ветви колыхались без
малейшего намека на ветер. Эми еще повезло, что он уродился ни особо
сообразительным, ни чересчур чувствительным, и все пережитое лишь слегка
повредило его рассудок. Обладай же он хоть каплей воображения и
способностью сопоставлять отдельные факты зловещих событий, ему бы не
миновать буйного помешательства. Он почти бежал домой в сгущавшихся
сумерках, а в ушах его все звучали пронзительные крики малыша и его
безумной матери.
Прошло три дня, а ранним утром четвертого (Эми только что отправился
куда-то по делам) Нейхем ворвался на кухню Пирсов и заплетающимся языком
выложил оцепеневшей от ужаса хозяйке известие об очередном постигшем его
ударе. На это раз пропал маленький Мервин. Накануне вечером, прихватив с
собой ведро и лампу, он пошел за водой - и не вернулся. В последнее время
состояние его резко ухудшилось. Он практически не отдавал себе отчета в
том, что делает и где находится, и с криком шарахался от собственной тени.
Его отчаянный крик, донесшийся со двора в тот вечер, заставил Нейхема
вскочить на ноги и что есть мочи ринуться к дверям, но когда он выскочил на
крыльцо, было уже поздно. Мервин исчез без следа, нигде не было видно и
зажженного фонаря, который он взял, чтобы посветить себе у колодца. Сначала
Нейхем подумал, что ведро и фонарь пропали вместе с мальчиком, однако,
странные предметы, обнаруженные им у колодца на рассвете, когда после целой
ночи бесплодного обшаривания окрестных полей и лесов, он, почти падая от
усталости, вернулся домой, заставили его изменить свое мнение. На мокрой от
росы полоске земли, опоясывающей жерло колодца, поблескивала расплющенная и