"Говард Филипс Лавкрафт. Сияние извне" - читать интересную книгу автора

лопнула с тонким неприятным звуком, напоминающим хлюпанье. Однако, более
ничего не произошло: разбитая глобула не только не выпустила из себя
никакого содержимого, но и сама моментально исчезла, оставив после себя
лишь сферическое, в три дюйма шириной, углубление в метеоритной породе, да
надежду на то, что со временем обнаружатся другие подобные глобулы, в
голове ученых мужей.
Надежда эта оказалась напрасной, и после нескольких неудачных попыток
пробурить раскаленный болид в поисках новых глобул, в руках неутомимых
исследователей остался все тот же образец, который им удалось извлечь
нынешним утром и который, как выяснилось позднее, в лабораторных условиях
повел себя ничуть не лучше своего предшественника. Кроме уже известной
пластичности, энергоемкости, магнетизма, способности светиться в темноте,
немного охлаждаться в концентрированных кислотах и неизвестно куда
улетучиваться в воздушной среде, а также уникального спектра и
предрасположенности к бурному взаимодействию с кремнием, результатом
которого являлось взаимное уничтожение обоих реагентов, исследуемое
вещество не выказало ровным счетом никаких индивидуальных свойств. В конце
концов, исчерпав все существующие методы анализа, университетские ученые
вынуждены были признать, что в их обширном хранилище знаний для него просто
не существует подходящей полки. Метеорит явно не имел ничего общего с нашей
планетой - он был плоть от плоти неведомого космического пространства и,
как таковой, был наделен его неведомыми свойствами и подчинялся его
неведомым законам.
Той ночью разразилась гроза, а когда на следующее утро профессора опять
появились на ферме Нейхема, их ожидало горькое разочарование. Обладая ярко
выраженным магнетизмом, метеорит, очевидно, таил в себе некие неизвестные
электростатические свойства, ибо, согласно свидетельству Нейхема, во время
грозы "он притягивал к себе все молнии подряд". Ему довелось наблюдать, как
в течение часа молния шесть раз ударяла в невысокий бугорок посреди его
двора, а когда гроза миновала, от пришельца со звезд не осталось ничего,
кроме наполовину засыпанной оползнем ямы рядом с колодцем. Раскопки не
принесли никакого результата, и ученые были вынуждены констатировать факт
полного исчезновения метеорита. Больше им тут делать было нечего, и они
отправились назад в лабораторию продолжать свои опыты над неуклонно
уменьшающимся в размерах образцом, который они на этот раз
предусмотрительно запрятали в свинцовый контейнер. Этого последнего кусочка
им хватило на неделю, по окончании которой они так и не узнали ничего
ценного о его природе. Когда же образец наконец прогорел окончательно, от
него не осталось ни шлака, ни осадка, ни каких-либо иных следов его
материального существования, и с течением времени профессора начали терять
уверенность в том, что вообще видели этот загадочный обломок нависшей над
нами необъятной бездны, этот необъяснимый знак, посланный нам из других
галактик, где властвуют иные законы материи, энергии и бытия.
Вполне естественно, что аркхэмские газеты, куда университетские мужи
бросились помещать свои статьи о необычном феномене, устроили грандиозную
шумиху по поводу метеорита, и чуть ли не ежедневно посылали корреспондентов
брать интервью у Нейхема Гарднера и членов его семьи. А после того как у
него побывал и репортер одной из бостонских ежедневных газет, Нейхем быстро
начал становиться местной знаменитостью. Он был высоким, худым, добродушным
мужчиной пятидесяти лет от роду. У него была жена и трое детей, и все они в