"Говард Лавкрафт. Шепчущий в ночи" - читать интересную книгу автора

собак в безлунные ночи, а также о свежих отпечатках когтей, порой
обнаруживаемых им по утрам на дороге и на своем заднем дворе. Как-то раз он
рассказал о настоящем скопище отпечатков, выстроившихся в линию, напротив
не менее густой линии собачьих следов, и прислал мне устрашающий фотоснимок
в подтверждение своих слов. Это случилось как раз после той памятной ночи,
когда собачий лай превзошел все мыслимые пределы.
В среду 18 июля, утром, я получил телеграмму из Беллоуз-Фоллз, в
которой Эйкели сообщал, что он отправил черный камень поездом N 5508,
отправившимся из Беллоуз-Фоллз в 12:15, то есть в свое обычное время, и
прибывающим в Бостон на Северный Вокзал в 4:12 пополудни. Он должен был, по
моим расчетам, прибыть в Эркхем, по меньшей мере, к следующему полудню, так
что почти все утро четверга я его ожидал. Но наступил и прошел полдень, а
когда я позвонил в почтовый офис, мне сообщали, что никакого груза для меня
не прибыло. Уже сильно встревожившись, я позвонил транспортному агенту в
Бостон на Северный Вокзал; и без особого удивления узнал, что груз не
прибыл и туда. Поезд N 5508 прибыл вчера с 35-минутным опозданием, и
никакой коробки для меня там не было. Агент обещал навести справки и все
выяснить; я же послал в конце дня телеграмму Эйкели, в которой обрисовал
сложившуюся ситуацию.
Ответ из Бостона пришел на следующий день, агент позвонил мне, как
только выяснил все обстоятельства. Похоже, что посыльный на поезде N 5508
припомнил инцидент, который мог иметь отношение к пропаже моего груза -
перебранку с худощавым, рыжеволосым, неотесанным мужчиной с очень странным
голосом, происшедшую, когда поезд делал стоянку в Киине, Нью-Хэмпшир,
примерно после часа дня.
Этот мужчина, как он сказал, был крайне взволнован и уверял, что
ожидает прибытия тяжелого ящика, которого не было в поезде и который даже
не упоминался в журналах посыльного. Он назвался Стенли Эдамсом, и у него
был такой монотонный густой голос, что клерк почувствовал себя дурно,
разговаривая с ним. В результате посыльный даже не смог запомнить, чем же
разговор закончился, а помнил лишь, что когда он вновь пришел в полное
сознание, поезд уже тронулся. Бостонский агент добавил, что этот посыльный
был молодым человеком исключительной честности и надежности, с хорошими
рекомендациями и уже давно работал на компанию.
Этим вечером я выехал в Бостон, чтобы лично расспросить посыльного о
случившемся, получив его имя и адрес в конторе. Он оказался откровенным
человеком, с приятными манерами, но я скоро понял, что он не сможет ничего
добавить к тому, что мне уже было известно. Странным мне показалось лишь
то, что он не был уверен, сможет ли узнать того человека, если встретит его
еще раз. Поняв, что от него я больше ничего не смогу добиться, я вернулся в
Эркхем и до утра писал Эйкели, затем в почтовую компанию, полицейское
управление и почтовому агенту в Киине. Я чувствовал, что человек с
необычным голосом, который так сильно повлиял на посыльного, играет
ключевую роль во всем этом загадочном деле, и надеялся, что станционные
служители или телеграфисты в Киине смогут что-то сообщить о нем, о том, как
он обратился со своим запросом, коща и где.
Я вынужден, однако, признаться, что все мои попытки расследовать
ситуацию оказались тщетными. Действительно, человек со странным голосом был
замечен после пополудни 18 июля в Киине, а какой-то зевака смутно запомнил
у него в руках тяжелый ящик; однако человек этот был им абсолютно