"Ричард Ловетт. Завтрашняя земляника" - читать интересную книгу автора

завтра. Но Билл давно научился искусству растягивать удовольствие. Воровать
ягоды некому: здесь нет ни птиц, ни насекомых, ни белок, а следовательно,
чуть недозрелые ягоды останутся на кустиках до завтра. Когда настанет
завтра, его сегодняшняя бережливость будет вознаграждена.
По другую сторону шахтного ствола одна из соседок Билла тоже возилась
на балконе - в крошечном садике, где росли розы. Они молча помахали друг
другу, не утруждаясь беседой. Билл даже не удосужился узнать ее имя, но, как
все его соседи, она была старушкой. Не то чтобы она действительно выглядела
старой. Но старики двигались иначе, чем молодые, даже если нанобустеры
делали их тела, с точки зрения медиков, неотличимыми от молодых. Билл мог
распознать своих сверстников с одного взгляда по уверенности движений,
которая приходит только с годами. Когда производишь одно и то же действие
так часто, что лишний раз не захочешь шевелиться: слишком глубоко засела в
мозгу память о до-нано-артрите, запрограммировавшем ваше сознание на боль,
возникающую при неосторожном повороте или резком взмахе рукой.
Большинство соседей Билла обладали совершенно одинаковой "экономией
движений", и это выдавало в них стариков, но куда более глубоких, чем люди,
которых он встречал во время путешествий в торговый центр или в транспортных
кабинках. Может, стоит прожить долгую-долгую жизнь, чтобы помнить прежние
дни, полные света и пространства, прежде чем твоим уделом станет крошечная
квартирка с балконом.
Соседские розы с тем же успехом цвели бы и в комнатах. Ягоды Билла
поспевали бы в стеклянно-пластмассовых аквариумах, расставленных в любой
квартире на этой планете. Электроэнергия для освещения таких мини-садиков
тоже была не бесплатной. Но обходилась куда дешевле, чем счета за такую
роскошь, как использование кубатуры балкона. Гидропонные фрукты на вкус были
ничуть не хуже чернолистных суперрастений и уж гораздо лучше месива из
переработанной целлюлозы, половина которого изготавливалась из веток и
стволов быстрорастущих трехгранных тополей. Но они казались ненастоящими,
такими же, как безлюдные леса на крышах. Столь же нереальными ощущались
океаны, превратившиеся в гигантские аквафермы угольно-черных водорослей, за
которыми ухаживали автоматы, не допускавшие постороннего
вмешательства.
Билл сорвал ягоды земляники и уже подошел было к плетям сахарного
горошка, когда мысленный пузырек помешал его приятным занятиям.
Билл так увлекся, что не заметил, как пузырь, появившийся из приемника,
укрепленного на стене кухни, пролетел сквозь стену за его спиной. Даже
бледный, мерцающий свет не привлек внимания Билла, пока пузырек не звякнул,
объявляя о своем присутствии.
Еще одно неплохое качество людей, много лет топтавших землю: их не
так-то легко испугать. Когда раздался звон, Билл как раз отодвинул лист и
потянулся к большому красивому гороховому стручку. Прежде чем обернуться к
пузырю, он сорвал стручок и, поскольку самое вкусное - это свежесорванный
сахарный горошек, с удовольствием стал его жевать, наслаждаясь хрустящей
мякотью. Только проглотив последний кусочек, он выпрямился и обернулся к
световому шару размером с футбольный мяч, маячившему за его спиной.
Дождавшись легкого кивка, шар поплыл вперед.
Некоторые технологии до сих пор казались настолько странными и чуждыми,
что люди, на чьи зрелые годы пришлось их внедрение, так и не смогли
привыкнуть к новинкам. Билл довольно редко пользовался мыслепузырьками,