"Золотарь, или Просите, и дано будет…" - читать интересную книгу автора (Олди Генри Лайон)2– А почему вы пишете «пострадавший»? – тупо спросил я. – А как надо? – заинтересовался Чистильщиков. Он заваривал чай. Колдовал, священнодействовал. Такой чай грех было пить. Им надо любоваться и до конца дней хвастаться друзьям. Присутствовал, мол. Имел честь. Жаль, что я такой вульгарный. Мне и в пакетиках сойдет. С бергамотом. Мы договорились встретиться у него в офисе. Первый раз я удивился, когда обнаружил по указанному адресу жилой дом. Даже без домофонов на подъездах. Входи, кто хочешь, бери, что хочешь, как говорила моя бабушка. Второй раз я удивился, когда, пыхтя и отдуваясь, взобрался по лестнице на девятый этаж (лифт не работал). Чистильщиков дежурил в дверях самой обычной квартиры. В прихожей он обождал, пока я разденусь, усадил на диван в ближайшей комнате – и без предисловий сунул в руки папку с какими-то отчетами. Начав читать, я удивился в третий раз. – Надо писать – "потерпевший". – Ничего подобного. Извините, Александр Игоревич. Редактор вы, говорят, хороший… Но в этих материях – профан. Потерпевшим в процессуальном смысле лицо становится не автоматически, а только после вынесения следователем, прокурором или судьей постановления о признании гражданина потерпевшим. – Вы – юрист? – Нет. Я врач-стоматолог. – А-а… – "А-а", – он улыбнулся, – будете говорить отоларингологу. Когда вас попросят показать горло. У нас, зубодеров, кричат. Вот так… Чистильщиков внезапно рявкнул во всю глотку: – А-а-а!!! Задребезжала посуда. – Добрый доктор Косов – ваш коллега? Тогда понятно… – Зря иронизируете. Женька Косов – отличный парень. И чудесный специалист. Не его вина, что бедняга Арутюнян остался без глаза. Александр Игоревич, вы ведь все уже поняли, да? Это вы просто ваньку валяете? Я встал с дивана и подошел к окну. Город с высоты напоминал мутный, подтаявший айсберг. Белое, серое, черное. Суета, копошение. Если в нас врежется "Титаник", еще неизвестно, кто затонет первым. – Вы хотите сказать… – Да, хочу. – Не перебивайте меня, Вадим Петрович. Я – не поклонник фильмов про мировое зло, лезущее в мир из унитаза. Если угодно, из компьютера. Я этого дерьма наредактировался – под завязку. Если вы намерены приплести к вашей городской фэнтези моего Антошку… – Намерен. Случай с вашим сыном я взял на контроль. Виртуальный возбудитель установлен охотником Золотарём. Надеюсь, вы не в обиде? – Золотарём меня дразнят со школы. Я привык. – А я вот все никак не привыкну. Второй год… Эта зараза обучается. Пробует варианты. Казалось бы, есть алгоритм. И вдруг как выкинет коленце… – Какая зараза? – Не знаю. – А кто знает? Академия наук? ЦРУ? Синедрион жидомасонов? – Никто не знает. Есть куча версий… Я вас позже ознакомлю. Полный спектр, от цифровых пришельцев до Судного дня. Мне не нравится ни одна. Слишком уж они все… Человеческие, что ли? Я практик, Александр Игоревич. Я понимаю так: некий подонок обещает натянуть Арутюняну глаз на… э-э… – На жопу, – подсказал я. – Не стесняйтесь, Вадим Петрович. Он кивнул: – Хорошо. Один пообещал, второй окривел. Один из Ростова, второй из Харькова. Между ними связующее звено – врач Евгений Косов. Для окружающих – психопат, маньяк, доктор Менгеле. Жизнь загублена на раз, мимоходом. Сейчас Женька сидит в дурке и воет. Целый день, с редкими перерывами на сон. Его кормят насильно. А медсестра вяжет шарфы. Бесконечные, нелепые шарфы. Отбери у нее спицы, и она превращается в дикого зверя. У Чистильщикова задергался рот. Усилием воли он заставил себя продолжить. – Знаете, каких трудов стоит смягчить приговор этим пацанам из ДЮСШ? Если б у них была хотя бы амнезия… Нет же, все помнят! Как остановили вьетнамку, как били, резали. "А чего она? Она первая…" Защитный блок. Начни ломать – сойдут с ума. Они ведь славные ребята, в школе на хорошем счету. И ни одна собака не поверит, что это ревнивая дурища Тягнибок пожелала от большого ума… – Значит, виновата Тягнибок? Просите, и дано будет? – Тягнибок если и виновата, то в грязном языке. Желать человеку зла – естественно. И социально ненаказуемо. Увы. Желать зла вслух, в магазине или интернете, угрожать, обещать всяческие кары… Александр Игоревич, есть статистика. И приличные средства, выделяемые на конторы типа нашей. Других способов убедить вас у меня нет. Налить вам чайку? – Налейте. – С сахаром? – Без. – Это правильно. Пить чай правильней, чем уйти, хлопнув дверью. Почему вы не спрашиваете, какой у меня интерес к вам? – А у вас есть ко мне интерес? Я думал, вам просто не с кем выпить чаю. – Чаю я и сам выпью. Помните, как вы позвонили мне? И сказали, что нашли форумное сообщение, где ублюдок грозил вашему сыну? Будь я вашим тренером, сказал бы, что вы уложились в рекордный срок. Профессиональный охотник не смог бы быстрее выйти на виртуальный возбудитель. Вы искали по какой-то системе? Знали, где искать? – Нет. Злой был, как собака. – Вот-вот. Собака. Это значит – нюх. Теперь я скажу вам самое недостоверное, – он принес мне чашку с чаем, поставив ее на подоконник. – Чаще всего нюх проявляется в окружении пострадавшего. Близкие родственники, друзья, любимая девушка. Не спрашивайте, почему. Я не знаю. И синедрион жидомасонов не знает. Факт, данный нам в ощущении. С окружением пострадавшего в смысле нюха может конкурировать только один человек. – Кто? – Исполнитель. Тот, кто воплощал угрозу в жизнь. Но исполнителей, как правило, невозможно привлечь к сотрудничеству. Вы понимаете причину? Редкие, исключительные случаи – не в счет. – А что, бывало? Исполнитель шел на сотрудничество? – Бывало, – Чистильщиков отхлебнул чаю. – По России, насколько мне известно, трижды. В Украине и Беларуси – по одному разу. Дважды в Германии. Остальная статистика мне недоступна. Что вы скажете, если я предложу вам простенький тест? – Кем я был бы во "Властелине колец"? Кем смог бы подрабатывать во время кризиса? Какого цвета моя аура? – Что-то вроде. Попробуем? Я пожал плечами. |
||
|