"Золотарь, или Просите, и дано будет…" - читать интересную книгу автора (Олди Генри Лайон)1– …крокодил не ловится, не растет кокос… Какой там медведь! Берите выше – в детстве Умату на ухо наступил бегемот. Диплодок! Фальшивил охотник безбожно. Рита Евгеньевна скривилась, как от зубной боли. К счастью, продолжать вокальные штудии Умат не стал. Но прислушавшись, можно было разобрать, как в его наушниках поет Миронов: – …плачут, богу молятся, не жалея слез! С чего бы это фанат "Doors" вдруг перешел на песни из советских кинофильмов? Тайна сия велика есть. Но "Остров невезения" угодил "в самое темечко", как выразился бы Кот. Крокодил действительно не ловился. Прятался в камышах офф-лайна, медля нырнуть в мутный омут инета. Чукча номер 36 молчал, как партизан. Остальные вяло грызлись, поддерживая фоновую вонь. Без Чукчи этот срач не имел смысла. "Как свадьба без невесты!" – вспомнилось из "Кавказской пленницы". От "пленницы" мысль вернулась к "Бриллиантовой руке". "Крокодил не ловится… не ловится… крокодил…" Да чтоб ты сдох, зеленый! – Рита Евгеньевна, давайте обозначим ваше присутствие. Иначе Чукча явится, а главного оппонента не видать. Нехорошо получится. – Утром обозначили. Дважды. Забыли? – Повторим для верности. Что там у нас?.. Awira: Nanohren: Korefan: Eskimos117: – Поднимаемся в атаку! Набирайте: «Помороженный…» – С одним "н". – Спасибо, Карлсончик. – Никогда бы не подумала, что придется учиться писать с ошибками… – Ха-ха три раза! Я еще недавно редактором работал. Знаете, как коробит? – Представляю… Przhevallo: Tsarillo: Rebe Abramovich: Nanohren: Eskimos117: Dr Frankenstein: Nanohren: Przhevallo: – Достаточно. Дальше они сами. – Какая все-таки гадость этот инет! – Инет ни при чем, Рита Евгеньевна. Это мы его запакостили. Люди. – Почему? – Вопрос не по адресу. Откуда мы знаем, почему? Нам скажут – "инет", мы пишем – "минет". И хохочем. Смешно ведь, животики надорвешь… Шизу тянет пофилософствовать. Умат вяло гоняет "мышь" по коврику. С потолка сваливается Чистильщик – третий раз за сегодня. – Как дела? – Как сажа бела, Вадим Петрович. – Чукче надо прогул записать! Свяжитесь с его начальством. Карлсон угрюмо сопит. Тянется к пуговице-"кнопке", но в последний момент передумывает. Нет настроения для любимого спектакля. Хуже нет – ждать, изнывая от безделья. – Я себе кофе сделаю. Кому-то еще? – интересуется Чистильщик в пространство. – Мне, – подает Шиза голос. – И мне. Грех отставать от подопечной. – И мне тоже. Чистильщик убредает на кухню. "Кобылка" раскрывает сумочку, извлекает косметику. Тушь, помада, пудра… Зеркальце. Все это добро по-хозяйски раскладывается на моем столе. Где и место нашла? У меня обычно такие завалы… Эй! Куда они делись?! Диски сложены аккуратными стопками. Половина бумаг исчезла. Остальные переместились в две толстые папки. Ручки – те, что еще пишут – в стаканчике. Пустые – в мусорной корзине. Ножи? На месте. Да что она себе позволяет?! И, главное, когда успела? Я и отлучался-то всего дважды, в туалет… С трудом сдерживаюсь, чтобы не высказать "кобылке" все, что думаю по этому поводу. Кстати, а что я думаю? Нет, вслух такое – нельзя. С нашей работой в мыслях – сплошной мат. По любому поводу. Надо исправляться. Стихи на ночь почитать? Вместо валерьянки? Скоро на людей кидаться стану. Собственно, почему – скоро? Уже. – Знаете, коллеги… иду я вчера домой… Все уши локаторами разворачиваются в мой скромный адрес. Рита Евгеньевна перестает изучать себя в зеркальце. Или это она подглядывала – что я у нее за спиной делаю? – …а в подворотне четверо юных дарований бомжа метелят. Как с цепи сорвались. Ну, я, дурак, и вступился. – Дали в глаз? – сочувствует Карлсон. – Они? Мне? – Ты им дал? Во все восемь глаз? Сказочник. Голос Шизы язвит хуже крапивы. – Никому я ничего не дал. Толкнул, и все. Потом орал, как сумасшедший. Пара минут, и все испарились на третьей космической. Включая бомжа. – Орал? Что? – Из репертуара сетевых помоек? – Не помню! Ни хрена, пардон май фрэнч, не помню! Затмение нашло. Как расталкивал их – помню. Как в стенку меня впечатали – ясней ясного. А потом – провал. Пришел в чувство – никого. И на мне ни царапины. В комнате повисает тишина. Сонными ульями гудят компьютеры. – Клин, значит, – констатирует Умат. На меня он не смотрит. – Провалы в памяти. – Какие провалы в памяти? Старая шутка сейчас кажется совсем не смешной. – Надо Чистильщику сказать, – авторитетно заявляет Шиза. – Зачем? – И правда, зачем? Я все слышал. Ваш кофе, леди энд джентльмены. Красавец Чистильщик с подносом на ладони смахивает на дворецкого из "Собаки Баскервилей". Только ростом вдвое выше. И без бороды. – Спасибо, Вадим Петрович. – Не за что. А насчет вашего "затмения", Александр Игоревич – наплюйте и забудьте. Целы остались – и слава богу. Оно бывает, когда адреналин горлом хлещет. Работа вредная, с каждым срывы случаются. Пройдете медосмотр – и всех дел. Я давлюсь кофе. – Медосмотр? У психиатра, надо понимать? – А что, желаете к психиатру? Могу порекомендовать. Не волнуйтесь – обычный медосмотр, профилактический. За счет фирмы. Кардиограмма, флюорография. Давление, коленный рефлекс, анализы. Принесете мочи в баночке – литра два-три. Думаю, хватит. Карлсон булькает. Веселится. – Порядок у нас такой. Если что, к врачам. Перестраховщики… Шеф виновато разводит руками. В одной – поднос. Выглядит комично, и Чистильщик, подлец, это знает. |
||
|