"Алексей Саморядов, Петр Луцик. Праздник саранчи" - читать интересную книгу автора Давран раздал.
- Себе, - Сергей оглянулся на шлюху. Та приосанилась, встала. Прошлась, покачивая бедрами. Азербайджанец следил за игрой и косился на шлюху. Он то садился, то вскакивал. Открылись. - Девятнадцать? - удивился Давран. - "Очко", - засмеялся Сергей. - Ох, шулер. - Я неправильно раздал, - оправдывался Давран, сгребая карты. - Тебе 19, а мне "очко". Мне, мне должно было выпасть "очко"! Понимаешь? Он потянулся за водкой. Бутылка была пуста. - Давай еще? - Можно. Давран взял денег из кучки Сергея и подошел к окну. У окна два узбека принимали в камеру два чайника чая и лепешки. Давран сказал им что-то, взял их за плечи и подвел к Сергею. Усадил. Обернулся, кивнул азербайджанцу. Тот осторожно присел на краешек, переложив свою книгу под мышку. ...Дым клубами гулял по камере. Гогот и говор на разных языках. Все сидели в кружок вокруг Даврана и Сергея, ели, пили, играли в карты. На нарах стояли шампанское, водка. Сергей, выглянув из-за голов, заметил парня-узбека, по-прежнему сидевшего в углу. Сергей подошел к нему, присев на корточки, глядя на его игру, спросил: - Идем к нам. Хочешь водки? Парень покачал головой. - Нет, не хочу, - быстро ответил тот, глядя в пол, катая камешки в руке. - Скоро домой идти. - Брось его, - крикнул Сергею Давран, - это Хамид, он дурак, еще укусит, - и звонко засмеялся. Хамид выглянул тут же из-за Сергея, улыбаясь Даврану. - Что смотришь? - крикнул Давран. - Забыл, во что играешь? - и запел что-то на узбекском. Хамид, опустив голову, стал чертить что-то на полу пальцем перед собой. Сергей, пожав плечами, вернулся. ...- Не л-люблю шампанского! - прокричал русский мужик с разбитым лицом. Шлюха улыбалась Сергею. Поправляла волосы. - Я тебе нравлюсь? - Сергей провел рукой по изуродованному лицу. - Ничего! - закокетничала она. - Не люблю шампанского! - снова закричал мужик и лег на бок, положив локоть под голову. - Ненавижу! Азербайджанец все тихо сидел с краешка и нюхал в стакане водку. Нюхал и морщился. Потом вдруг разом проглотил. Посидел, прислушиваясь к песням, отложил свою книгу и вдруг заорал тонко и протяжно, вскочил на корточках на нары и, щелкая пальцами, притопывая, подпевая и подкручивая усы, пошел по нарам в танце. Вечером, когда все, кроме Сергея и Хамида, спали, дверь в камеру открылась и вошли два пьяных милиционера. Они привели какого-то мужика. Один из них долго не мог развязать ему руки, связанные простой |
|
|