"Александр Петрович Луговской. Дожди Земли" - читать интересную книгу автора

пилотовразведчиков на поиски владельцев маяка... Менялись корабли. Менялись
люди на них. Лишь спустя четыре года ему, пилоту "Поиска-116", повезло.
Совершенно случайно,, выходя из пульсации, корабль пробил пространство в
непосредственной близости от "паутины". Это было явно искусственное
сооружение в виде гигантской сетки. Размеры его по примерной оценке
корабельного мозга приближались к окружности, очерчиваемой орбитой Урана.
Первый контакт. Древние фантастические романы: и сегодняшние
инструктивные разработки, которые должен знать наизусть каждый
пилот-разведчик, - ни то, ни другое не сбылось и не понадобилось. Просто
через тричетыре минуты после выхода из пульсации и обнаружения "паутины" он
уснул. Уснул в пилотском кресле. А когда проснулся - уже знал, что это Они,
знал их язык и даже знал, что эта "паутина" -"простейшее" приспособление
для структурной перестройки окрестных планетных систем. Знал, что их
технологической цивилизации почти девять тысяч лет. И понимал, что по
уровню развития ИНЫЕ (Пилот не нашел лучшего названия) ушли далеко вперед,
по сравнению с Системой. Он видел на пульте контрольные огни компьютеров. И
огни эти говорили ему, что контейнеры памяти наполнены новым знанием.
Знанием ИНЫХ. Корабельный мозг дисплеем показывал, что с его матриц снята
копия, которая даст ИНЫМ знания о Системе.
Пилот испугался обыденности контакта. Обыденности его окончания.
Собственно, все самое главное сделано, но что-то держало его здесь.
Интуиция подсказывала, что это не все. Что-то оставалось. В объемных
картинах, передаваемых ИНЫМИ, была почти невидимая надломленность. Может
быть, траур?.. А Пилот доверял интуиции.
У них были хорошие отношения.
Однажды к нему вошел один из них. (До планет, которые они населяли,
было около восьми световых минут.
И Пилота всегда удивляло, что они входили в рубку из кольцевого
коридора, словно жили здесь, на корабле.) Вошедший, старец по виду - именно
старец, а не старнк,- долго стоял в дверях, печально и пристально глядя на
Пилота. Так продолжалось не меньше пяти минут.
Только тогда старец опустил глаза и медленно поклонился. Чужой мир
прощался с человеком. Но человек понял уже, что этому миру, мудрому и
могучему, нужна помощь.
И он остановил старика. Просто, по-земному, взяв за Руку.
Разговор. Очень долгий, на языке многих миров, которому он научился у
них. Язык, всегда мажорный и искрящийся, стал языком печали. Они, сильные,
просили о помощи. О помощи, правда, такого рода, которую мог оказать в
середине двадцатого столетия абориген Центральной Африки летчику,
совершившему вынужденную посадку: "Эй, приятель, проверни винт!"
Электронный мозг не поможет там, где нужна кувалда. Пилоту надо было стать
инструментом этого мира.
Вопроса "да" или "нет" не существовало. Пилот знал о неизбежных
потерях в технике и большом риске. Однако отказаться не мог. Отказ нес
смерть этому кусочку Галактики, смерть в виде излучения, разрушающего атомы
газов.
Он был настоящий Пилот и не любил лишних разговоров. Характер.
Подготовился, стартовал. Далее - привычный, как будни, марш к цели.
И вот прошло сорок минут после выполнения работы.
Сейчас человек точно знал, что все было сделано правильно. Что