"Майя Луговская. Колесо " - читать интересную книгу автора

...Парк культуры ярко освещен. Они с мужем решили прокатиться на
чертовом колесе. Две какие-то допотопные старушки в одинаковых панамках и
абсолютно похожие, как близнецы, наблюдали, как крутятся люди в стальной
махине.
- Зоя, - говорит одна, - помнишь, как мы с тобой? Совсем другое колесо.
Какая мощь! Все так переменилось...
- Переменилось-то, переменилось, - точно таким же голосом отвечает
другая, - а принципы-то старые...

Первым она увидела художника в халате, в шапочке, с альбомом под
мышкой, сияющего, довольного. За ним еле передвигался шеф, будто пуды
волочил на ногах. Лицо у него было осунувшееся, влажное и, как ей
показалось, скорбное. Заметив ее, он сделал над собой усилие и, вбирая
голову в тяжелые полные плечи, улыбнулся, как будто этой улыбкой хотел
сказать: вот вы сидите здесь все это время, ждете, мучаетесь, но мы-то ведь
там тоже трудились в поте лица.
В кабинете он устало опустился в кресло.
- Вот, - сказал он как-то особенно бережно, - операция закончена. Все
оказалось так, как мы и думали. Опухоль дала метастаз в печень, небольшой.
За всю мою практику таких операций у меня было три. - И, помолчав,
добавил: - Я вас предупреждал, самое тяжелое - послеоперационный период.
Ваша сестра еще не проснулась. А вам следует немедленно идти отдыхать, -
сказал он строго и потом улыбнулся.
- Я голоден как волк. Но поработал отлично! - сказал художник,
перебирая свои рисунки. - Все это, конечно, надо привести в порядок. Но я
уже верю в большой холст. В операционной потрясающе интересно! Я не ожидал.
Небольшой этюд в цветном карандаше поразил ее. Художник запечатлел один
из моментов операции: все заслонила спина хирурга. Но это был шеф, не узнать
было нельзя, так была схвачена спина, так выразительна, действенна,
напряжена. И рука сестры, из-под простыни с вонзившимися в вену трубочками.
Чуть согнутые пальцы, открытая ладонь будто просила - "Помогите!" И так эта
рука была знакома, так повторяла ее собственную руку, что она поспешила
отвернуться.
На другой день шеф повел ее в послеоперационную палату.
- Можете взглянуть, издали.
Сестра лежала под капельницей, с кислородной трубочкой в ноздре.
Желто-серое с черными огромными глазницами заострившееся лицо выражало
только страдание. Дыхание перехватило у нее от ужаса: на какие муки обрекла
она свою сестру.
Заметив, что они вошли, с усилием сестра улыбнулась и, разжав
запекшиеся губы, еле слышно произнесла:
- Все идет хорошо.
В периоды всех бед в сестре ее поражала духовная мощь, которая и ей
помогала жить. И сейчас она вспомнила, как после похорон мужа все время
плакала, а сестра запрещала; "Плакать нельзя. Только мужество сохраняет
образ". - "Но я люблю его, люблю", - повторяла она. "Люби! Кто же тебе
мешает?" - "Но ведь он умер". - "Ну и что же. Люби".
Жизнь сестры была подтверждением этих слов. В начале войны, в ополчении
погиб тот, кого сестра любила. Всю войну помогала она его семье. Жена вышла
замуж, а сестра воспитала двух его детей, дала им возможность учиться...