"Майя Луговская. Передвижная лаборатория " - читать интересную книгу автора

камня.
Володя обнял Клотильду, держит, чтобы она не выскочила. Славный парень,
естественный, ничего не строит из себя и не дурен собой.
Вид у Клотильды сияющий.
В общем, как мало нам, женщинам, надо!
Трактор накреняется так, что мы висим в воздухе, вот-вот перевернемся.
Сердце замирает. Но гусеницы прочно сцепились с землей.
Заросли груши, чащоба, первозданность, спуск. Опять пересекаем
Псузаапсе. Подъем, опять каштановый лес. Стоп. Приехали. Пасека.
- Так вы действительно хотите поработать или так?.. - спрашивает
Володя.
- Да, да, конечно, хотим, полный трудовой день.
- Ну, смотрите, - говорит он, - не заплачете? Матвеич, а ну встречай
рабсилу!
Одутловатый низенький Матвеич в широкополой полотняной шляпе страшно
похож на гриб-шлюпик.
- Чи работать, чи мешать? - спрашивает он.
- Приехали вам помогать, - говорит Клотильда.
- Ну тогда здравствуйте, если не шутите. Мед резать будете?
Несколько мужчин на пасеке окуривают улья. Над каждым ульем черное
облако пчел.
- Вы им хоть маски дайте, их же искусают, - волнуется Володя.
- Не болтай, чего не знаешь. Если пчелу не трогать, никогда не укусит.
Зачем им маски, - укус, он даже пользительный.
Мы заходим в домик. Душный запах меда, окна закрыты, жужжат пчелы. Соты
с медом на лавках и столах. Их отжимает на центрифуге парень в тельняшке,
крутит ее вручную. Рыжая струя меда стекает в ведро.
- Берите ножи. Вот кипяток, кунайте. Разогреется нож - режьте соты.
Чтобы рамки не нарушать. Мед сюда ложите, - объясняет Матвеич, - а рамки в
ряд. Аккурат мед снимем, их обратно в улей будем ставить. Мед пробуйте, -
угощает он. - Только он горький, потому не цветочный, а каштановый.
Цветочный - тот много слаще и душистый.
Мы надеваем халаты и принимаемся за работу.
Вначале дело не идет, но постепенно мы осваиваем технику резания и
входим во вкус и азарт.
Пчелы облепили мне лицо и шею. Но слушаюсь совета Матвеича, не отгоняю
их, не делаю резких движений, и они не кусают. Даже приятно их нежное
щекотание, они слетают с моих щек и, опять усевшись, шевелятся. А Клотильду
они раздражают, и она надела маску.
Мы соревнуемся в резании меда. Нам то и дело подносят с пчельни новые
рамки. Работа спорится. Теплый нож мягко срезает воск.
Удивительно держать в руках это чудо, налитое медом, тяжелое трехмерное
кружево сот.
Мне становятся все более приятны прикосновения пчел, шевеление их на
моих губах и щеках. Может быть, они ищут общения? Хотят научить, рассказать,
поделиться, пытаются найти способ сигнализации?.. Но я, но мы - мы ничего не
понимаем, не хотим понять, хоть и умеем хорошо их эксплуатировать, и они
сердятся и жалят...
- Я думаю, Володе не будет стыдно за нас, - говорит Клотильда. Это она
говорит после того, как Матвеич нас похвалил.