"Болтушка" - читать интересную книгу автора (Глейцман Моррис)Это утро превратилось бы в сплошной кошмар, если б не Аманда. Она первая учуяла дым от пончиков, первая примчалась в кухню, где я сидела, уткнувшись лицом в уже промокшее посудное полотенце, и сорвала сковородку с плиты. Когда же прибежал мистер Косгроув с огнетушителем, она ему спокойно объяснила, что, во-первых, я всегда жарю пончики, когда у меня плохое настроение, а во-вторых, я для него же старалась. Он, конечно, разорался, но она храбро стояла на своем. Молодчина, правда? Потом, когда ее мама довезла нас до школьных ворот и пошла разговаривать с директором, Аманда взяла меня под руку и мы вместе вошли во двор. До чего же быстро распространяются новости в маленьком городке! Все ребята на игровой площадке вдруг застыли и уставились на нас. - Что это с вами? - спросила их Аманда. - Брошенного ребенка никогда не видели? Не очень-то удачная реплика, но сама я ничего лучше не придумала и была ей благодарна. Все равно все на нас таращились. Не таращился только Дэррин Пек. Он подошел к нам вразвалочку и продемонстрировал стеклянную банку с лягушкой. Лягушка была на редкость крупная. И тут я вспомнила. Стометровка на спор! - Что-о, уже струсила? - ехидно протянул Дэррин. Аманда шагнула к нему. - Она не струсила, просто плохо себя чувствует. Я побегу за нее. - Проигравший съест вот это. - Дэррин поднял банку повыше. - Знаю, - храбро сказала Аманда. Мне хотелось ее обнять, но я не стала, потому что детям вроде Дэррина, растущим без любви и ласки, нормальные проявления человеческих чувств кажутся дикими и смешными. - Спасибо, - сказала я Аманде, - но я побегу сама. Она, кажется, поняла. Не по рукам, так по лицу. Я повернулась к Дэррину и ткнула в грудь сначала себя, потом его. Он тоже понял. - На большой перемене, - напомнил он. Я кивнула. Лягушка квакнула. Все утро мисс Даннинг вела себя очень странно. Она почти не смотрела в мою сторону и ни разу меня не вызвала. Чтобы показать ей, что мне необходимо заниматься делом, я без спросу вышла к доске и написала на ней ответ на вопрос, над которым задумалась Меган О'Доннел. Это не помогло. Все утро она не обращала никакого внимания на мою поднятую руку. Я ничего не понимала. Аманда, кажется, тоже. Но потом кое-что прояснилось. Прозвенел звонок на большую перемену, и мисс Даннинг сказала: - Ро, зайди, пожалуйста, в учительскую. В учительской, кроме нас двоих, никого не было: все учителя разбирали шатер на стадионе. Обычно при таких разговорах учитель стоит или сидит спокойно, а вызванный ученик ерзает и вертится. Тут все было наоборот. Я стояла спокойно, а мисс Даннинг нервно перемещалась по комнате. - Ро, - спросила она наконец, - перед тем, как твой папа исчез, он обо мне что-нибудь говорил? Я мотнула головой. Мисс Даннинг еще немного пометалась по учительской. Вид у нее был взволнованный. «Что случилось?» - написала я в блокноте. Она прочла мой вопрос и глубоко вздохнула, но ничего не ответила. «Не бойтесь, - написала я, - я никому не проболтаюсь». Она прочла и улыбнулась какой-то вымученной улыбкой. И замолчала на целую вечность. - Ро, - сказала она в конце концов, - твой папа предложил мне с ним встречаться, но я не согласилась. Я кивнула. А что я вам говорила? - И вчера, - продолжала мисс Даннинг, - я сказала ему об этом как раз перед той надписью в небе... перед тем, как он пропал. Вот этого я не знала. - И я боюсь, - вздохнула мисс Даннинг, - что он уехал из-за меня. Я тут же накатала ей целое письмо: что это глупости, что уехал он только из-за меня, из-за этой дурацкой надписи, и так далее. Писать об этом было ужасно грустно, и чтобы подбодрить нас обеих, я попросила ее быть судьей на нашем состязании. Она улыбнулась и кивнула. Вдоль беговой дорожки выстроилась почти вся школа. Мисс Даннинг заняла свое место и увидела банку с лягушкой по ту сторону финишной черты. - А это что? - спросила она. Вся школа затаила дыхание. Я тоже. Если наш забег запретят, Дэррин еще сто лет будет хвастаться, как он бы непременно выиграл, только ему не дали. - Это, гм... то, на что они поспорили, - скромно пояснила Аманда. Не девчонка, а будущий премьер-министр! Мисс Даннинг устало улыбнулась и пожала плечами. - Могли бы выбрать приз и поинтереснее. Когда я подходила к старту, сзади подскочила Аманда и сжала мою руку. - Только в конце не тормози, как тогда со мной, - прошептала она, - наоборот, поднажми еще! А я и не знала, что она заметила. Говорить я уже не могла, просто кивнула ей и пригнулась на старте рядом с Дэррином. - Лягушки хороши под сырным соусом, - проблеял он, но ответить я не успела: раздался свисток, и я рванулась вперед. Старт получился неудачный, я чуть не потеряла равновесие, и Дэррин меня сразу обошел. Я выровнялась и зачастила изо всех сил, но догнать его не могла. Пот заливал мне глаза. Приближалась линия финиша. И тут я его увидела. Рядом с мисс Даннинг. Яркое пятно, фиолетовое с желтым. Я сразу поняла, что это папа! Он махал мне руками, точь-в-точь как тогда, на спортивном празднике. Ноги у меня вдруг стали невесомыми, и я уже не сомневалась, что выиграю. И пускай папа от восторга перецелует всех учителей, и выбьет у них из рук завтраки, и залезет к ним под мышки, - мне было наплевать! Пускай сам с ними разбирается. Я поравнялась с Дэррином. Прямо на меня неслась финишная черта. Я протянула руки и бросилась вперед, на родное фиолетово-желтое пятно, оставив позади и линию финиша, и топот Дэррина за спиной. Все кругом вопили как ненормальные. Аманда так стиснула меня в объятиях, что я не могла вздохнуть. Но мне было все равно. Я смотрела на яркую двухцветную кляксу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась никакой не рубашкой. Это было желто-лиловое знамя Ассоциации учителей и родителей: кто-то из учителей уже скатывал его в рулон, но свободный конец еще трепыхался на ветру. Я медленно отвернулась. Меня тошнило. Может, просто от быстрого бега. Займись делом, повторяла я себе, займись делом. Дэррин валялся на траве. Вот уж кому было по-настоящему тошно. Он скосил глаза на меня, потом на лягушку, а потом опять уставился в землю. На секундочку у него на лице мелькнуло такое же несчастное выражение, как вчера, когда старшие братья послали его подальше. Я ему чуть не посоветовала пойти домой и сказать своим братьям, чтоб не выпендривались. Но время для этого было неподходящее, так что я отыскала свой рюкзак, вытащила коробку для завтраков, а из нее - подгоревший яблочный пончик, который собиралась поскоблить с боков и съесть на перемене. Я протянула его Дэррину. Он тупо уставился на пончик, потом на меня. Я достала блокнот и ручку, но Аманда уже сказала вслух именно то, что я собиралась написать. - Пончик с лягушатиной. Понимаем друг друга без слов! Дэррин взял пончик, и на какое-то мгновение мне почудилось, что он смотрит на меня с благодарностью. Впрочем, такие вещи трудно разглядеть на лице, по которому вечно блуждает кривая ухмылка. Я подобрала с земли банку с лягушкой и повернулась к мисс Даннинг, чтобы спросить, как она думает, не слопает ли эта великанша всех наших лягушат. Но пока я писала в блокноте свой вопрос, кто-то громко окликнул мисс Даннинг. К ней бежал мистер Фаулер, запыхавшийся и красный от волнения. - Эта окаянная девчонка опять заперлась в шкафу, - сообщил он. И уставился прямо на меня. - Значит, там заперся кто-то другой, - догадался он, и все мы еще немного помолчали. И вдруг я кое-что вспомнила, и сердце у меня подпрыгнуло аж до самого горла. И хотя после гонки мне было все еще больно дышать, до школы я добежала секунды за три. Я встала перед дверью стенного шкафа - того самого, что в коридоре, возле учительской, - набрала в грудь побольше воздуха и засвистела из Карлы Тэмуорт: «Сердце звонкое, как бубенец». Я могу свистеть довольно громко, только мотив перевираю. Тут примчались мистер Фаулер, и мисс Даннинг, и целая толпа ребят. И все они глазели на меня как на чокнутую. Но мне было наплевать. Дверь шкафа заскрипела, задергалась, потом распахнулась, и вышел папа. - Ты вовремя, - сказал он, - а то я забыл затычку для носа, а вонища там такая, что скоро стены разъест. Теперь уже я глазела на него во все глаза. На нем был серый костюм, белая рубашка и коричневый галстук-бабочка. Брюки и рукава пиджака были ему коротки. Рубашка - слишком большая, так что «бабочка» заехала на подбородок. Я не знала, то ли мне захихикать, как мисс Даннинг, то ли разреветься чуть не перед всем классом. - Пап, - сказала я, - у тебя такой нелепый вид! Он смущенно улыбнулся. - Вот что значит покупать одежду у этого тупицы. Вечно у него нет нужного размера. Мы крепко обнялись, хотя в новом костюме папе было трудно двигать руками. И хотя сама я от счастья еле ворочала мозгами, я все-таки отметила про себя, что яркие атласные рубашки в смысле покроя куда лучше приспособлены для объятий, чем деловые пиджаки. Потом папа отправился беседовать с мистером Фаулером и сумел убедить его и сержанта Винелли, что человек в таком строгом костюме просто не может быть плохим отцом. А потом он увез меня и Аманду к нам домой ужинать, и мы развели во дворе большой костер и жарили на огне сосиски и зефир. Когда папа переоделся, меня так и подмывало бросить в огонь его новый костюм. Но я этого не сделала. Я подумала, что он еще может пригодиться: вдруг папа снова отобьется от рук. Я, может, и поглупела от счастья, но не такая уж я дурра |
||||||
|