"Майя Луговская. Триптих " - читать интересную книгу автора

меня сороковой размер, что я все путаю, все забываю... Знаешь что, придется
написать родителям.
Стоит, руки по швам, побледнела:
- Умоляю вас, не пишите. Я больше не буду надевать ваши вещи. И вообще
ничего не буду. Даю вам слово. Пожалуйста, не пишите.
Конечно, я не написала. Возвращаюсь вечером, она дома, очень тихая.
Подходит ко мне:
- Вы знаете, нам дали задание на курсах, написать осенний городской
этюд. Я совершенно не представляю, что мне писать. Только вы можете
посоветовать. Ну, пожалуйста, придумайте что-нибудь.
Понимает, негодяйка, чем меня купить.
- Что бы вы посоветовали?
Начинаю придумывать...
- Пусть это будет вечер, высокие дома, свет из окон, листья летят.
Рядом стройка, башенный кран. Молодая пара.
- Очень, очень хорошо. Все вижу. Так и напишу. Спасибо, спасибо.
Потом рассказывает:
- Все сделала как вы сказали, так здорово получилось. Педагог меня
похвалил и поставил пятерку. И все - вы!
Похвалу она выдавала мне щедро, и многим говорила, какая я хорошая, как
она мне благодарна, какой я для нее авторитет, как она меня боится и ценит.
Но могла смело сказать и другие вещи: "Конечно, у нас в доме все не так, как
у Танечки. Мои родители живут очень скромно. Я ничего такого у себя дома не
видела. У Танечки все по-другому, мне здесь очень сложно". Она понимала, что
это будет приятно слышать людям, которых, может быть, немного и раздражал
стиль моей жизни, и то, что я лучше обеспечена, больше могу себе позволить.
Она умела улавливать нюансы людских настроений. У одной моей приятельницы не
сложилась личная жизнь, Леночка узнала от меня об этом. И рассказывает ей,
как страдает от того, что ее бросил человек, которого она любила. Выдумывает
историю, потом все это забывает, путает.
Зачем ей надо все придумывать? То вдруг расскажет кому-нибудь, что
сирота и воспитали ее чужие люди. Конечно, все смеются, говорят:
- Ну и фантазерка. Что за странная девочка, все время живет в каком-то
нереальном мире.
Она часто пыталась подстраиваться к состоянию человека и в этом была
совершенная артистка. Одной моей знакомой, у которой больная печень,
рассказала, что у нее самой цирроз и она обречена.
Я спрашиваю ее:
- Леночка, зачем ты на себя наговариваешь? Для чего ты придумала, что
смертельно больна?
Уставилась на меня, глаза синие, огромные, ресницами хлоп-хлоп, ни
слова.
- Ну почему, почему ты все выдумываешь? Зачем это тебе надо?
- Это не мне надо, это ей надо. Ей же приятно.
- Что приятно?
- Человеку приятно узнать, что не только он один болен, но и другому
тоже плохо. Если я посочувствую, этого мало. Важно, что я тоже в таком же
тяжелом положении.
- Ах, - говорю, - какой странный ты человек.
- Совсем не странный.